Дети Апокалипсиса: О Дивный Новый Мир - Иван Малки Страница 6

Тон, уже готовый, закреплял на руке небольшой блок с сенсорами и вставлял в ухо провод — усиливающее устройство, как я понял. На его поясе висел прибор, который напоминал переделанного дрона с антеннами. Они готовились серьёзно. Это не прогулка.

— Вопросы есть? — спросил Рысь, не глядя.

— Что делать, если мы встретим взрослого? — спросил я. Спокойно. Без бравады.

— Если он тебя не видит — не двигайся. Если замечает — отходи. Если идёт прямо на тебя… — он замолчал на пару секунд, а потом добавил: — Тогда всё зависит от того, насколько быстро ты умеешь бегать.

Шлюз открылся с тяжёлым грохотом, и перед нами раскинулась та часть города, которая начиналась сразу за границей базы. Тени, исписанные стены, металлические балки, тонкий туман. Ни звуков, ни движения. Только гул. Город дышал — медленно и тяжело, как больной с аппаратом ИВЛ.

Мы вышли.

Внешние уровни вокруг сорок первого считались «относительно безопасными». То есть, здесь могли убить не сразу.

Двигались мы медленно. Рысь шёл первым, наготове. Тон шёл сзади, проверяя приборы. Я был между ними, сжимая трубу, как спасательный круг. На каждом шагу приходилось бороться с желанием оглянуться или ускориться. Инстинкты кричали: «Опасность», а рассудок напоминал: «Ты в патруле, не выделяйся».

— Вон, — сказал Тон шепотом. — Бывшая консоль. Когда-то там был пост наблюдения. Сейчас, может, просто заброшка. А может — не совсем.

Я взглянул. За сеткой действительно был тусклый свет. Никаких фигур, но лампа — старая, но работающая — горела стабильно.

— Не смотри долго, — добавил он. — Если видишь свет там, где его быть не должно — иди дальше. Это не для тебя. Это для… других.

Щёлкнул металл где-то в глубине коридора. Или труба, или что-то ещё. Мы не стали проверять.

Дальше мы подошли к аварийной лестнице. Над входом в шахту кто-то давно выцарапал: «НЕ СПУСКАЙСЯ».

— Всё равно нужно проверить, — сказал Рысь. — По протоколу.

Мы начали спуск. Два пролёта вниз — и там было… слишком тихо. Не просто отсутствие шума. Именно тишина, как будто всё вокруг затаилось. Даже собственное дыхание казалось лишним.

— Погоди, — сказал Тон, и присел.

Он поднял с пола куклу. Сломанная. Глаз закатился, кожа потрескалась. На лбу — выведено что-то кровью:

Я дома.

— Назад, — тихо скомандовал Рысь. — Быстро. Не бегом. Спокойно.

— Это что? — спросил я, не отрывая глаз от надписи.

— Маяк. Знак. Кто-то метит территорию. Обычно — взрослый. Или… кто хуже.

Я больше не задавал вопросов.

Вернувшись на базу, мы прошли через шлюз. За нами закрыли ворота с характерным скрежетом — будто город сам задвигал засов.

Тон снял усилитель и сказал:

— Видел тот уровень? Без нас туда могли бы полезть сталкеры. Или ещё кто. А теперь у нас есть карта, свежие отметки, мы обновили протоколы. Это важно.

— Мы держим зону в стабильности, — добавил Рысь. — Иначе зона сожрёт нас. Город не любит пустоты. Он заполняет их сам.

Он похлопал меня по плечу.

— Ты не провалился. Для первого раза — очень даже. Завтра будет жёстче. Но ты молодец.

Я шёл обратно к своей койке, ощущая, как дрожит тело, и не от холода. Там, за стеной, за лестницей, за надписью — нечто было. Оно знало, что мы пришли. Оно смотрело.

Вечером Лом вызвал меня к себе. Без лишних слов. Просто кивнул проходившему мимо Гвоздю, а тот передал: «Старший ждёт тебя у себя». Никто здесь не объяснял дважды.

«У себя» — звучало странно в месте, где все помещения были наскоро сваренными ящиками или кусками металла, но у Лома действительно было своё личное пространство. Укреплённая комната на втором уровне базы с тяжёлой металлической дверью, возле которой стоял скучающий парень с татуировкой молнии на шее.

Когда я зашёл внутрь, Лом сидел на перевёрнутом металлическом ящике и смотрел в старый планшет. Комната была простой, но с признаками статуса: на стене — подробная карта района с отметками, в углу — стопка аккуратно уложенного оружия, рядом — старый армейский рюкзак и несколько устройств непонятного назначения.

— Заходи, Макс, садись, — сказал он, не поднимая глаз от экрана.

Я сел на ящик напротив. Ждал.

Лом отложил планшет, посмотрел на меня внимательно, словно оценивая каждый жест, каждое движение.

— Слэй о тебе говорил хорошо. Гвоздь не жалуется. Рысь даже похвалил, хотя это редкость. Ты вроде как прошёл первые сутки. Что думаешь?

— Думаю, что мне повезло, — ответил я честно. — И что вы тут неплохо устроились. В плане безопасности.

— Безопасности? — он хмыкнул. — Нет тут безопасности. Тут есть порядок. Порядок — это единственное, что удерживает сорок первый от того, чтобы стать сорок вторым или сорок третьим. Ты их ещё не видел, но поверь: там никто не хотел бы оказаться.

— Порядок, значит… — повторил я задумчиво.

— Именно. Ты думаешь, зачем мы так возимся с патрулями? Зачем я отправляю людей вниз, зная, что они могут не вернуться? Потому что стоит отпустить контроль хоть на день — и взрослые будут здесь. Не сейчас, так завтра. В лучшем случае — через неделю. И тогда уже мы даже не доживем до ампли. И порядок превратится в хаос.

Он выдержал паузу, словно проверяя, понял ли я его мысль.

— Ты пока что ничей, Макс. Новичок без статуса и ранга. Ты два дня здесь. Обычно к этому времени новички либо начинают ныть, либо проявляют себя, пытаясь доказать, что лучше остальных. Ты не сделал ни того, ни другого. Это плюс. Но я пока не уверен, плюс ли это для тебя.

— А какие варианты? — спросил я осторожно. — Что будет, если это минус?

— Минус — это значит, ты балласт. Балласт выкидывают вниз, за периметр. Это не казнь. Это просто избавление от проблемы до того, как она возникнет. Но я не думаю, что ты балласт. Пока, во всяком случае.

— А если плюс?

— Тогда ты получишь свой сектор работы и ранг «наблюдатель». Это значит, что ты полезен. Что тебе доверяют. Но тогда и спрос с тебя другой. Если на твоём секторе что-то произойдёт, и ты не предупредишь — ты уже не балласт, ты угроза.

Я кивнул, чувствуя, как напряглись плечи. Угроза звучало плохо. Но пока всё было логично.

— Ты готов к этому? — спросил Лом напрямую, вглядываясь мне в лицо, словно мог увидеть в нём ответ заранее.

Я не торопился отвечать. Это был не вопрос для формальности. Здесь были настоящие ставки — и настоящие последствия.

— Готов, — ответил я твёрдо. — Не хочу быть проблемой. Хочу понять, как устроено всё вокруг.