Придворный Медик. Том 4 - Алексей Аржанов Страница 57

В другой ситуации можно было бы принять что-то скромное. Не деньги, а какой-нибудь подарок. Да, такое часто практикуется у врачей. Но… Во-первых, передача денег врачу — это взятка. И очевидно, это проходит под статью.

И во-вторых, этой ситуацией мог воспользоваться тот же Пётр Захарьин. Он ведь только и ждёт удобного момента, чтобы мне подгадить!

* * *

— Прогадали с таким удобным моментом! — ворчал Захарьин, мечась по своим покоям. — Ну как так можно было обделаться, Аркадий? Как⁈ Мы ведь по уши в дерьме.

— Негоже столь влиятельному дворянину так выражаться, господин Захарьин, — подметил дворецкий.

— А ты меня ещё поучи! — разозлился Пётр Вениаминович. Чуть глаза наружу не вылезли. — Ничего. Мы прогадали, но всё равно попробуем наверстать упущенное.

— Господин Захарьин, а может, не стоит? — пожал плечами Аркадий. — Павел Булгаков уже несколько раз показал себя как хороший лекарь. Подцепить его непросто. Он и в законах неплохо разбирается.

— Хочешь сказать, что он лучше меня? — не унимался Захарьин. — А… К чёрту! В чём-то ты даже прав, Аркадий. Бояться мне нечего. Репутация у меня железная. Император никогда не откажется от моих услуг. Сейчас лучше ненадолго забыть о Булгакове. Возможно, у меня ещё появится возможность насолить этому проходимцу. А пока…

Захарьин взглянул на часы, поспешно схватил свою куртку и рванул к дверям.

— Сегодня главный лекарь созывает срочное собрание. Придётся мне всё-таки явиться в клинику.

И Захарьин очень надеялся, что там он не пересечётся с Булгаковым.

* * *

— Господин Преображенский сегодня собирает собрание? Для всех специалистов? — переспросил я, а затем закинул в рот остатки стейка.

Зорина меня сильно удивила. Мы договорились, что пообедаем вместе в перерыве, но я не думал, что баронесса принесёт мне мясо, которое приготовила своими руками.

— Через пятнадцать минут начнётся собрание, — кивнула она. — Ну как? Понравилось?

Дарья опёрлась на ладонь и мягко улыбнулась.

— Ещё бы, — ответил я. — Следующий обед за мной. Готовлю я, может быть, не так хорошо, как ты. Но мы вполне можем успеть заскочить в ресторан во время перерыва.

— Я буду только рада! — закивала она. — Ну что, пойдём?

— Андрей Фёдорович и узких специалистов тоже вызвал на собрание? — уточнил я.

— Да, — ответила Дарья. — Видимо, что-то случилось. В главный зал почти вся клиника придёт.

Ну что за день? Одни планёрки сегодня!

После обеда в главный зал подтянулись десятки лекарей. Всю аудиторию заполнили специалисты. Вскоре у главного стола появился Андрей Фёдорович Преображенский. А рядом с ним…

Вот так компания!

Пётр Вениаминович Захарьин. Его заместитель. А с другой стороны — онколекарь Платонов.

Чувствую, тема собрания куда серьёзнее, чем мы думали.

— Уважаемые коллеги, — начал Преображенский. — Постараюсь быть кратким. Отвлекать от работы мне вас не хочется. Но я всё же собрал здесь всех, чтобы повидаться с вами перед тем, что мне предстоит сделать.

Он выдержал паузу. В зале послышались шепотки.

— Я вынужден покинуть свой пост. Не по собственной воле. К сожалению, мне придётся направиться в научно-исследовательский центр господина Платонова. У меня выявили раковую опухоль.

Что⁈ Как он мог её не заметить? Уж такой лекарь, как Преображенский, должен был понять, что в нём зреет нечто подобное.

— Именно поэтому я здесь, чтобы попрощаться с вами. Надеюсь, ненадолго, — он выдавил улыбку. — А пока что я хочу представить вам нового главного лекаря. Он будет руководить императорской клиникой, пока я нахожусь на лечении…

Проклятье. Сразу две плохие новости. Нет, три!

Ситуация в клинике изменится кардинально. Причём не только по вине нового руководства. Теперь я буду вынужден изменить её сам.

Преображенский ещё не объявил своего сменщика, но я уже знаю, что грядёт война внутри клиники. Моя война.

И вести её придётся сразу на два фронта.

Глава 21

— Теперь мой пост займёт Пётр Вениаминович Захарьин. Мой заместитель по клинико-экспертной работе, а также личный лекарь семьи императора, — объявил главный лекарь. — Думаю, вы сработаетесь. Опыт в этом деле у него большой.

Я заметил, как Захарьин гордо кивнул присутствующим. На его лице блестела улыбка.

Улыбка? Он что, совсем ненормальный? Какая тут может быть радость, если у главного лекаря обнаружили онкологическое заболевание… О чём он только думает, чёрт подери?

В зале повисла тишина. Затем лекари начали засыпать Андрея Преображенского кучей вопросов.

— По одному, уважаемые коллеги, — попросил главный лекарь. — Пожалуйста, давайте по одному. Господин Миротворцев, что вы хотели спросить?

— Во-первых, я хотел бы выразить свои сожаления, — произнёс заведующий. — Но я не совсем понимаю, почему вы вдруг решили попрощаться с нами так, будто всё уже предрешено. Я ведь могу рассчитывать, что у меня получится держать с вами связь?

— Владимир Борисович, к сожалению, всё не так просто, — ответил Преображенский. — Я ведь уже сказал, что перехожу под крыло Аскольда Афанасьевича Платонова. Буду лечиться в его научно-исследовательском центре. А это значит, что на связь выходить не получится. Господин Платонов изобретает новые режимы химиотерапии. Поэтому этот объект считается совершенно секретным.

— Объектом государственной важности, если точнее, — добавил сам Платонов. — Но не беспокойтесь. Вскоре я верну господина Преображенского в целости и сохранности. Думаю, через два-три месяца он уже будет полностью здоров.

Негодяи. Что Платонов, что Захарьин. А Преображенский слеп. Либо он вообще не понимает, что сейчас происходит в императорской клинике, либо его очень грамотно обвели вокруг пальца. Поместили в условия, из которых он даже при всём желании не мог выкрутиться.

По-хорошему, надо бы вступиться. Крикнуть на весь зал, что прямо на наших глазах человека отправляют на каторгу. Собираются подвергнуть мукам, которые даже главный дознаватель Биркин устраивать не умеет.

Но кто мне поверит? Доказательств у меня нет. Я лишь выставлю себя выскочкой. Испорчу свою репутацию.

Нужно поступить иначе. Всё же я могу задать один-единственный вопрос. Многих удивит, что я собираюсь спросить у него именно это, но я уже знаю, как выкрутиться, если это воспримут в штыки.

Я поднял руку.

— Да, господин Булгаков, — кивнул мне Преображенский. — Как хорошо, что вы о себе напомнили. Вы ведь с недавних пор состоите в малом совете как представитель нашей клиники среди баронов. Но