Возвращение Безумного Бога 9 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок Страница 45

— Ага, а еще они делают потрясающий глинтвейн! — добавила Эмми. Все уставились на нее, — Что? Я просто пыталась разрядить обстановку…

Но обстановка не особо торопилась разряжаться. Скорее даже наоборот — напряжение в комнате нарастало с каждой секундой. Вадим, Олег и Дарья смотрели на нас с нескрываемой враждебностью. В их глазах читалась жажда мести — за предательство Вольдемара, за разрушение Машины, за все унижения, которые пришлось пережить их роду.

Как говорится, общий враг исчез — конец временным союзам. Пора разобраться друг с другом.

— Прошу вас, — Илона переводила умоляющий взгляд с Вадима на меня, — Давайте решим все миром. Хватит крови! У нас еще есть шанс все исправить…

— Исправить? — я покачал головой, — После всего, что сотворил ваш род? После всех этих похищений, пыток, убийств? Единственный достойный выход — честно признать свою вину. Раскрыть все преступления и надеяться на милость Государя.

— То, что делал князь Кривотолков, выходит за рамки борьбы двух родов, — сказала Айсштиль, — Это уже практически государственная измена.

— Согласен, — кивнул Вольдемар, вставая рядом со мной, — Справедливость должна восторжествовать.

— Справедливость⁈ — прорычал Вадим. Вокруг него вспыхнул боевой покров, костяные наросты начали формировать броню, — Вот вам справедливость! Я лично отправлю тебя в Бездну, предатель!

— Не смей угрожать моему гвардейцу, — холодно произнесла Айсштиль. Температура в комнате резко упала.

— Ваш гвардеец — преступник и клятвопреступник! — выкрикнула Дарья, активируя свой покров. Ментальные плети заплясали вокруг нее, готовые к атаке, — Он напал на своего господина! На главу рода!

— На тирана и убийцу, — парировала Эмми. Её огненное платье вспыхнуло ярче, — Или вы забыли про всех тех несчастных, что стали топливом для вашей проклятой машины?

— Не смей! — Олег шагнул вперед, его огненные птицы закружили под потолком, — Не смей так говорить об отце! Ты не понимаешь… Такой как ты никогда не понять!

— Ради силы? — я позволил энергии Бездны струиться по венам, — Вы превратили людей в батарейки. Высасывали из них жизнь, запирая их разумы в вечных муках. И все это — ради власти? Ради того, чтобы быть «сильнее»?

— Именно! — Дарья вскинула подбородок, — Что в этом плохого? Сильные правят слабыми — так было всегда! Ты разве сам не идешь по такому пути?

— Всему есть предел, — тихо произнес Вольдемар. Его ледяной доспех уже полностью сформировался, — Я видел записи. Видел, как они кричали, как умоляли о пощаде… И я не могу с тех пор нормально спать… Нет, герр Вадим. Есть вещи, на которые нельзя закрыть глаза.

— Предатель! — прошипел Вадим, его костяные косы материализовались в воздухе, — Ты забыл все, что род сделал для тебя! Мы дали тебе дом, статус, силу!

— Вы дали мне ложь, — спокойно ответил Вольдемар, — И заставили быть частью этой лжи. Aber jetzt[16]… Теперь я служу истинной богине. И истинной справедливости.

— ХВАТИТ! — Илона вдруг оказалась между нами, раскинув руки в стороны, — Если хотите продолжить бойню — начните с меня! Крови пролилось достаточно!

— Мама! — воскликнул Олег, — Что ты делаешь?

— То, что должна была сделать давно, — её голос дрожал, но в нем звучала решимость, — Остановить это безумие. Мы все зашли слишком далеко.

— Вы… — Дарья смотрела на нее с недоверием, — Вы правда встанете на их сторону? Против собственной семьи?

— Я встану на сторону правды, — твердо ответила Илона, — Хватит лжи. Хватит…

Она внезапно пошатнулась. Её глаза закатились, и она рухнула на пол. Следом за ней попадали остальные Кривотолковы — Вадим, Олег, Дарья. Их покровы с громкими хлопками погасли.

Это произошло так внезапно, что никто сперва ничего не понял.

— Что за… — я растерянно огляделся. Эмми испуганно прижалась ко мне.

— Все хорошо, не волнуйтесь! — Перчинка мило улыбнулась, убирая скорпионий хвост под плиты своего панциря, — Это была я, папочка! Пока вы тут разговорами разговаривали, я каждому Кривотолкову сделала по маленькому укольчику. Чисто профилактически! А то знаете, как бывает — слово за слово, и понеслась…

Кривотолковы мерно и спокойно дышали, словно погрузились в очень глубокий сон. Их глаза были плотно закрыты, а лица выглядели очень расслабленными и даже безмятежными. Укольчики у Перчинки были что надо…

— Так вот почему ты вдруг стала такой разговорчивой, — я покачал головой, сложив два и два, — Отвлекала внимание.

— Ага! — она гордо выпятила грудь, — Мой парализующий яд работает безупречно! Собственная разработка, между прочим.

— Значит, вот почему ты вдруг стала такой разговорчивой… — начала Эмми.

— Ага, просто отвлекала их внимания. Не знаю кто как, а я сразу поняла, к чему дело идет, — кивнула Перчинка, — Ну а что? Я же знаю, как работает человеческая психология. Когда кто-то постоянно треплет языком и ведет себя как дурочка, все перестают воспринимать его всерьез. А это очень удобно!

— Хвалю за предусмотрительность, — я внимательно посмотрел на дочь, — Должен отметить, ты становишься довольно опасным противником, милая. Я даже не заметил, когда ты успела сделать эти уколы.

— О, это было просто! — она улыбнулась, — Когда Вадим орал про предательство — ему в шею. Когда Дарья размахивала руками, рассказывая про силу — ей в запястье. Олегу досталось, когда он защищал папочку… А тетя Илона… — Перчинка сделала паузу, — Ну, она сама подставилась, когда встала между нами. Хотя ее немного жаль, она вроде начала что-то понимать…

Айсштиль и Вольдемар переглянулись с явным удивлением.

— Was für eine… interessante junge Dame[17], — пробормотал Вольдемар.

— Sehr gefährlich[18], — тихо добавила Айсштиль по-немецки. Когда только успела выучить его? — Wir müssen sie genauer im Auge behalten[19].

— О, вы это обо мне? — радостно спросила Перчинка, — Не волнуйтесь, я еще и не такое умею! Хотите покажу свою коллекцию ядов? У меня есть парализующие, снотворные, галлюциногенные… — она начала загибать пальцы, — А еще есть такой классный, от которого человек начинает говорить правду! Правда, есть побочный эффект — может начаться недержание…

— Перчинка! — я строго посмотрел на дочь, — Достаточно.

— Ладно-ладно, молчу, — она надулась, —