С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2 (СИ) - Лора Ли Страница 43

— Так, мужики, в баню! Там уже все готово. Одежу оставите, потом постираю. Ветерок, иди уже, как не хозяин. — Она вытолкала присмиревших мужчин и Ярика за дверь, а сама повернулась к Ирине и сказала:

— Здравствуй, иноземка. Садись, выпей горячий взвар на травах, мы с тобой позже помыться сходим. Пока вымой руки и помоги собрать на стол.

Валиева подчинилась. Пока мужики мылись, женщины собрали на стол запечённого гуся с яблоками, перловую кашу с морковью, луком, брюквой, жаренными на гусином жире, густой, как желе, овсяный кисель, тушеную в сметане с луком свеклу, кровяные колбаски, ягодный морс, пиво, медовуху. Хлеб свежий, с запахом тмина, молоденькие огурцы, зеленый лук, укроп. От вида блюд Ирина растерялась: кроме гуся, перловки и огурцов ей не глянулось ничего, разве что ароматный и мягкий хлеб.

Гудрун заметила выражение лица гостьи:

— Что, не по нраву? Где же ты раньше жила, иноземка? Тебя там соловьиными языками кормили, что ль? — поддела старуха (хотя, примерно моего прошлого возраста, отметила попаданка).

«Ну вот, еще одна по мою душу столбовая дворянка…И что им от меня надо-то?» — начала заводиться Ирина, но сдержалась, прикинулась дурочкой и распахнув глаза, уставилась на хозяйку.

— А вы их пробовали? И сколько же птиц надо поймать, чтобы накормить их языками кого-то? Они же маленькие и поют красиво…

— Ишь, вывернулась! — пробурчала вельва. — Так откуда будешь, дева?

«Опять двадцать пять! Пожрать бы да помыться…»

— Оттуда, где гостя прежде в баню ведут, потом кормят, спать укладывают, и только отдохнувшего с дальней дороги душой и телом пытать расспросами начинают. У вас не так? — теперь уже она поддела старуху.

Гудрун залилась каркающим смехом, вытерла слезы и сказала, прям как Любава:

— Молодец, не сробела передо мной. Ты права, будет еще время для разговора, нам с тобой не один год рядом жить.

Ира оторопела.

— Почему? Ну, раз Ветерок тебя сюда привел, значит, люба ты ему или приятна для начала. Да и Эйрик невесть кого в род не взял бы. Не мельтеши думками, руны я бросала, они и сказали, что вернуться парни до штормов, с чужестранцами, с одними снова уйдут, с одним мне оставаться как с родней новой. Вот оно и выходит, что про тебя, а те чернявые уйдут. Ладно, вертаются. Тебе тоже обмыться надо, ходи за мной.

«Все страньше и страньше… Вот и не верь в экстрасенсов, Ирина Михайловна…»

***

Позже за столом девушка очень жалела Аладдина, с опаской выбиравшего блюда. Гудрун, слава богу, больше не язвила, вполголоса разговаривала с Эйвиндом, не обращая внимания на гостей, поэтому Эйрин наложила принцу «кошерные» кушанья, коротко рассказала, из чего, и поела сама. На вкус — съедобно, просто необычно. Хлеб был выше всяческих похвал, а если бы его еще со сливочным маслом да со сладким чаем, мммм…Язык бы проглотила.

Насытившихся путников Гудрун распределила по разным комнатам, коих оказалось несколько, и все-в разных местах. Пустынники отправились в дальнюю постройку во дворе, Ирина — в левое от двери помещение, а припозднившийся Эйрик и вернувшийся Эйвинд — во вторую от кухни комнату. В первой за занавеской спала Гудрун.

Лежа в отдельной светелке, на ровном полутвердом матрасе, на такой же подушке, накрытой чистым холстом, под похожим на плед одеялом, не испытывая качки, не слыша храпа парней и кваканья лягушек, в одной длинной рубахе на голое тело, с промытыми распущенными волосами, иномирянка смогла только привычно подумать «Хорошо-то как, Машенька! — Да я не Ма…», как ее подхватил на руки Морфей-усыпальник.

В это время в дальней комнате на заднем дворе

— Господин, вы как? — тревожился Ярик. — Странная еда, спасибо госпоже, выбрала правильно.

— Господин, что дальше? — подал голос один из телохранителей.

Аладдин Али-Абу ибн-Рашид лежал на относительно нормальной постели за последние три месяца и не желал ни отвечать, ни думать. Он смертельно устал! И уже сожалел, что так необдуманно попался на уловку четвертого брата и потащился на край света. Зачем? Но принц молчал, обрывая недостойные сына халифа мысли даже внутри себя.

— Исмаил, Ярик, давайте спать. Мы почти у цели. Как говорит Эйрин, утро вечера мудреннее.

Слуги вздохнули и выполнили приказ господина. Тихо здесь, спокойно. И правда, надо отдохнуть, когда еще им такое удастся…

В тоже время в комнате за кухней в доме Гудрун-вельвы

— Эйвинд, отплывать надо через день, край… Хельмут рассказал, что конунг сначала созывал всех по поводу предложения Фризии и Бриттании отправиться с ними в Теплый и Южный океан искать дорогу в Страну слонов и рубинов, Синдху, или Джунго, страну фарфора и шелка, по морю, минуя степняков и халифат, в пику Генуэзии. Они предоставят корабли быстроходные, Нордия — рисковых моряков. Сыновья Локи! Боятся сами-то!

Эйрик устало откинулся к стене.

— Потом ригстаг поднял вопрос о наследнике, пригрозив Хакону голосовать, если он не назовет имя хотя бы претендента. Дальше-больше: сухопутные короли выразили надежду на брак одного из сыновей конунга с их принцессами, неважно кого с кем. Ригстаг заволновался, ярлы никак не договорятся, какому предложению отдать предпочтение. Торвуда-то вернули в столицу, представляешь?! Вроде исправился…Ага — протянул недоверчиво Эйрик. — Ну чего молчишь, Ветерок?

Эйвинд лежал на узкой кровати и дремал. Говорить не хотелось, хотя грудь ныла от тревожного предчувствия, что этот визит в Стокхольму не принесет ему ничего хорошего.

— Да, еще слышал, в Гдыне неделю гуляет Ланг Ульманссон, вроде как привез он принца издалека и тот его щедро наградил. И Норман хвастал недавно в столице, что обошел тебя и взял все заказы у русов, потому что он — лучший, а ты потерял хватку и вообще потонул в поляцких болотах, потому что удача отвернулась от тебя. Я так зол! — взревел рыжий воин. — Гудрун, что там твои руны сказали? — обратился он зычно к темноте.

— Что ты ревёшь, тюлень? Дочь свою разбудишь! — проворчала из кухни вельва, завозилась и прошлепала в спальню мужчин. — Много чего руны сказали, да не все могу открыть, знаешь же.

Высокая худая женщина присела на край постели капитана и, поглаживая его руку, проговорила:

— Ветерок, ты должен поехать к отцу, нет, к конунгу. Какой он отец? — вздохнула Гудрун. — Этот чужеземец ведь к нему направлялся? Зря он такой путь проделал, не в наших морях его судьба, в песчаных… Но с тобой он связан, и нельзя тебе его бросать, помни! Будь осторожен там, следи за