Разгильдяй - Сергей Николаевич Чехин Страница 40

— А что умеешь?

Чуть не ляпнул: «колдовать», но вовремя одумался — не хватало еще, чтобы слухи до прихвостней Колбана дошли.

— Да в общем… ничего особого. Гвоздь забить, пол подмести.

Он смерил меня оценивающим взглядом.

— Знаешь, а ты не урод. Есть у нас на районе одно местечко, называется конюшня. Там богатые мадамы с того берега тайком от мужей обкатывают юных жеребчиков. Если колбаса отросла, тебя ждет большое будущее.

Я сглотнул и поморщился, будто кусочек шоколада застрял в кариозной дырке. Ухоженные леди средних лет в бальных платьях и кружевных чулочках — частый сценарий моих фантазий, но как бы ни манило исполнение влажной мечты, как бы ни бросало в жар от одной лишь мысли о напудренных прелестях, собрался с духом и четко произнес:

— Нет. Такое не подходит.

Трактирщик пожал плечами.

— Тогда извиняй. Если смелый и любишь драться — прибейся к шайке. Больше тут делать нечего.

— А как попасть на тот берег?

— В старый город? Ха! Билет купить. За тыщу золотых.

Да уж — такую сумму и копировать устанешь.

— Спасибо за помощь.

Я кивнул и направился к двери. Взялся за ручку, как вдруг услышал:

— Совсем припрет — приходи, поработаешь за еду. Такое себе дело, но от голода и холода не помрешь. Разве что от ножа в пьяной драке. — Кабатчик рассмеялся, обнажив черные обросшие камнем зубы, размером вполне подходящие его лошадиному лицу.

* * *

До вечера прошлялся по округе, но путного заработка так и не нашел. Немногие оставшиеся в гетто мастера — гончары, сапожники, кузнецы — нуждались в помощниках, но никто не хотел платить даже едой. Район утопал в нищете, несмотря на тяжелый труд рыбаков и ремесленников. Волчья шапка тоже никому не приглянулась ни для продажи ни для обмена, правда, один ушлый типчик попытался ее стырить прямо с макушки, но совершенно случайно улетел в воду.

Голодный и едва держащийся на ногах, вернулся в «Удачный улов». За столиком стоял всего один посетитель — сутулый темноволосый бродяга — хлебал кашу, сжимая ложку в кулаке словно рукоять меча, и воровато озирался.

— А, это ты, Шуба! — Хозяин отсалютовал кружкой. — Как успехи? Видимо, не очень.

— Меня зовут Леня, — я опустился на поленце у входа, играющее роль лавки.

— Тим, — мужик поднял ладонь. — Итак, ты хочешь перекусить и заночевать в этом чудном зале? Прекрасно. А я хочу, чтобы ты выдраил котел. Идет? — и не дождавшись ответа, воскликнул: — Поздравляю с первым рабочим днем! И в качестве первого жалования можешь съесть все, что пригорело и налипло на стенки.

Бродяга хрюкнул и опустил взгляд. Его черные поросячьи глазки мне сразу не понравились — слишком цепкие, нервные, прожигающие насквозь. Захотелось и его удивить каким-нибудь фокусом вроде внезапной телепортации в выгребную яму, но сдержался. Трактирщик не дурак, хотя и пытается им казаться, с ходу распознает магию и в лучшем случае выставит вон, а в худшем сообщит куда следует. И придется скрываться в трущобах, а там получить перо в почку проще, чем чихнуть.

Мне дали ведро воды, мешочек песка и железную щетку на длинной рукоятке. Кое-как, кряхтя и морщась, вытащил котел на улицу — тяжелый, зараза, килограммов пятьдесят, из которых добрый десяток — нагар: его не то что песок, серная кислота не возьмет. Потер так и эдак, вспотел весь, предплечье заныло — и хоть бы хны.

Интересно, магия поможет?

Стоп. Отставить магию. Решил не тратить дар на ерунду — будь добр, держи слово. И так натерпелся из-за поспешности и безалаберности.

Когда бродил по району, все надеялся встретить Лиру — вдруг она просто захотела меня проучить? Обождет денек и вернется, мы обнимемся, попросим друг у друга прощения и пойдем свергать злого короля. Эх, мечты-мечты. Прое-ал ты, Леня, счастье свое. В прямом смысле прое-ал.

Долбанный жир, оттирайся давай. Или все же поколдовать чутка? Много того дара надо? К тому же, на благое дело — хорошему человеку помочь.

«Не филонь, — огрызнулся внутренний голос. — Работай. Труд сделал из обезьяны человека и из тебя тоже сделает».

— Как я песком буду чистить? Покажи мне! Это, блин, не фэйри.

Незримый собеседник замолчал, размышляя и взвешивая доводы и таки нашел ответ:

«Руками. Берешь ершик — и пошел. Главное — терпение, ведь вкупе с усердием это страшная сила, которая порой могучей колдовства».

— На словах мы все известные писатели…

«Вот и не болтай. Тут много ума не надо, не ракету собираешь. Есть цель, есть средство — берешь и трешь, пока не заблестит. Помни о пропорциях, приятель: девяносто девять пота на одну таланта».

Я смахнул пот и перевел взгляд на свое отражение в реке — в гроб краше кладут, и тем не менее, на мертвенно-бледном лице сияла улыбка. Начало положено.

К полуночи над остывшими углями повис вычищенный котел. Будь он не из чугуна, сиял бы как латы лоялистов на параде, но даже черный металл блестел как новенький.

— Ничего себе! — Тим присвистнул. — Держи. — Зачерпнул из бочки пива и грохнул кружку на прилавок. — Заслужил.

— Спасибо, — я залпом вылакал половину, фыркнул и залил в ноющее брюхо остатки.

— Тебе спасибо. Сколько ни тер этот кусок чугуна — все без толку. А тут… — хозяин еще раз осмотрел котел и покачал головой, — чудеса да и только. Ты случаем не волшебник, паря?

Я улыбнулся и уверенно произнес:

— Какой из меня волшебник? Волшебники старые и бородатые.

— Твоя правда. — Тим зажег масляный фонарик. — Куда, кстати, путь держишь? Что забыл в этой помойке?

— Я… с севера.

— О, — мужик всплеснул руками, — только не говори, что ты эйн. Вон уже щетина полезла.

На автомате коснулся шершавой щеки и отдернул ладонь как от огня, поймав ехидный взгляд трактирщика.

— Хотя, знаешь, это не мое дело. Война идет, все бегут куда-то… или от кого-то. Главное, чтобы ночью по горлу не полоснули, а остальное не колышет.

Как я понял, последнее предложение адресовалось мне и поспешил успокоить хозяина:

— Не волнуйся, не полосну.

— Благодарю. — Тим театрально поклонился.

— Я… нормальный парень. В смысле, не убийца и не бандит. Просто…

— Забудь, — собеседник облокотился на прилавок и подпер острый подбородок кулаками. — Не хочешь — не рассказывай. Я же не дознаватель.

Хлопнула дверь — угрюмый бродяга наконец свалил.

— Ну, теперь можно на боковую. — Тим зевнул и похлопал себя по губам. — Вряд ли кто-то заглянет. Спокойной ночи.

Хозяин скрылся в занавешенной соломенной ширмой пристройке, откуда вскоре вылетел набитый рыбьей чешуей мешок.

— Подушка! Приятных снов.

С отвращением