Молчание во благо. 1 том - doditod Страница 4

Пять тысяч лет заточения. У него были воспоминания о каждом тысячелетии, фрагменты важных моментов… но не деталей. Даже он, обладая почти идеальной памятью, забыл их. Раньше считал это естественным, но теперь сомневался: а действительно ли это так?

Он гордился тем, что смог прочитать проклятые трактаты, которые, по словам Хермеуса, сводили смертных с ума. Но что в них было написано? Он уже не помнил. Мирак знал секреты всех принцев Даэдра, но многое о них стёрлось в его сознании. Он владел магией, которая, как ему казалось, позволила бы убить Архимага одним взглядом… или, по крайней мере, так он думал.

— Я действительно помню только свою жизнь, горстку книг и экспериментов, которые не угрожали мне безумием, — прошептал он, сжимая кулаки. Его взгляд снова упал на зеркало, и он внимательно осмотрел себя.

Длинные, прямые чёрные волосы свободно спадали по бокам лица. Светлая кожа подчёркивала резкий контраст с тёмными прядями и мятой чёрной рубашкой, надетой поверх выцветшей светлой футболки. Одежда пропиталась потом и… спиртом?

Он медленно пошевелил руками и ногами, привыкая к их длине и новому, непривычному ощущению баланса.

— Это не Нирн, — хладнокровно признал Мирак, изучая то, что в его сознании всплыло, как «энергетик». Под потолком было нечто, называемое неоновой лампой. Кровать и ткань вовсе были будто сделаны из незнакомых материалов!

Резкий стук в дверь вывел его из оцепенения. Глухие удары, за которыми сразу последовало грубое движение — дверь с силой распахнулась, ударившись о стену.

На пороге стояла девушка с короткими белыми волосами, в спортивной кофте, заправленной в небрежно надетую юбку. Она осмотрела комнату и в её взгляде засверкал праведный гнев, а руки были сжаты в кулаки.

— Масакадо, ты издеваешься⁈ — рявкнула она так, что Мирак чуть не отшатнулся. — Через несколько дней поступление в старшую школу, а ты не сделал вообще ни-че-го!

Мирак продолжал сидеть на кровати, непроизвольно сжав пальцы в простынях. Он уже понял, что это не Нирн, но вот что он делает здесь? В чьём-то теле? В этой… комнате, похожей на логово беспечного наследника?

Девушка явно не собиралась давать ему время на размышления.

— Ты понимаешь, что в этом году к вам переводится наследник великого клана из Киотской школы и ещё пара хороших новичков? — она резко скрестила руки на груди, буравя его взглядом. — Не знаю, по какой причине Киотские решили перевестись, но постарайся хотя бы не облажаться перед ними. Если выставишь клан Инумаки в плохом свете, у тебя будут проблемы, на них не сработают твои обычные быдлячьи замашки!

Последние слова прозвучали почти как удар.

Мирак почувствовал, как в голове всплывает её имя. Это была Томоэ Инумаки — его, точнее, прежнего владельца тела, родная сестра. И теперь он мгновенно понял, почему она так бесится.

Комната была в ужасающем состоянии. Повсюду валялись пустые банки, одежда сбивалась в беспорядочные кучи, а на столе стояла открытая бутылка какого-то алкоголя. Запах вчерашнего веселья ещё витал в воздухе. Ко всему прочему…

— Ты… ты наконец-то начнёшь выполнять миссии! — добавила она, гневно указывая на него пальцем. — Нельзя быть немного собранней?

Мирак сохранял спокойствие. Он проигнорировал выкрики и прикрыл глаза.

Мысли из прошлого этого тела попытались навязать свою логику, но Мирак знал, что сейчас не время теряться в чуждых переживаниях — особенно, если это могут быть путы Хермеуса. Он сфокусировался, отсекая их. Эта борьба была неизбежной, слабое сознание не могло противостоять незыблемой силе Мирака.

Он изучал то, что теперь знал, что впиталось в его разум вместе с этим телом. Инумаки Масакадо — наследник клана Инумаки. Да, в этом иллюзорном, как ему казалось на первый взгляд, мире, у него уже была какая-то власть, но вместе с ней шла и репутация полнейшего идиота.

Он ничего не делал. Не желая тренироваться, не стремился к развитию, он лишь тешил себя иллюзиями о своей судьбе главы клана. Лентяй, который считал, что титул придёт к нему сам по себе, просто потому что он родился в нужном роду.

С шести до двенадцати лет он обучался дома, под личным надзором наставников, изучал магические техники, но… без существенных результатов. Потом поступил в среднюю школу и вплоть до пятнадцати лет не развивался от слова совсем. Лень и самодовольство свели на нет даже хорошие гены и родовую силу. Он мог бы стать сильным, мог бы превзойти остальных… но предпочёл бездействовать.

И вот он — наследник клана, который даже не позаботился привести себя в порядок перед поступлением в старшую Токийскую школу.

Мирак глубже погрузился в воспоминания, стараясь систематизировать всё новое. Всё, что выглядело как-то слишком реалистичным, чтобы быть Иллюзией. Но Хермеус вполне был в силах создать всё это.

В этом мире существовало нечто, называемое проклятой энергией. Магия, но иного рода, отличная от той, что была в Нирне. Она складывалась в особые техники, и у него, как у наследника клана Инумаки, была одна из них — проклятая речь.

— «Забавно,» — Это заинтересовало его. По первым ощущениям она напоминала Ту’ум, искусство Голоса, силу, которую он постигал в своём мире. Но была одна проблема. Сейчас она недоступна. Почему? Надо было узнать почему. Но Масакадо знал, что сила должна была раскрыться в ближайшее время.

Он свято верил, что проклятая речь — это дар, который сам по себе принесёт ему силу и признание. Думал, что, обладая таким могуществом, не обязан развиваться, тренироваться, учиться. Он считал, что путь к вершине уже вымощен перед ним, стоит лишь шагнуть.

— Глупец, — совершенно спокойно высказался Мирак, сразу услышав непонимающий восклик сестры.

— Да ради всего святого, ты, наконец, понял это?

Но она была проигнорирована.

Мирак не испытывал презрения — слишком мелкое чувство. Скорее, привычное высокомерие. Он видел таких людей и раньше. Те, у кого есть возможности и талант, добиваются на порядок меньшего, чем те, у кого, помимо всего прочего, есть упорство.

Сила требует дисциплины. Инумаки Масакадо этого не понимал. Но Мирак — понимал.

— Ну что, унял свою гордыню? — когда он открыл глаза, Томоэ смотрела на него с какой-то надеждой. Несмотря на тот факт, что она