Второй Шанс 2 (СИ) - Аргус Страница 39

— Так мы только между собой!

— Если начать между собой, то потом обязательно и на людях проколемся, — настаивал на своём Саша. — Спасибо за предложение, но оставим все как есть! Я возвращаюсь к обсуждению названия нашей новой науки!

— Хорошо, ты прав. Говори!

— Я предлагаю назвать науку о переносе сознания из одного тела в другое — Трансперсонология! «Транс» — это перенос, «персона» — это личность, «логия» — наука. Трансперсонология — наука о переносе сознания. Просто и со вкусом!

— Трансперсонология, — повторил старый академик, как будто перекатывая это слово во рту и пробуя его на вкус. — А знаешь, Саша, мне нравится! Просто и точно! И выглядит научно и солидно! Все! На сегодня хватит! Голова и так идет кругом! Мне пора!

На следующий день, после школы, Саша отправился фотографироваться. За ним, тут же, увязалась Юля, сказав, что у нее тоже нет необходимой фотографии. Они молча шли по улице к фотоателье. Наконец, Юля не выдержала и сказала:

— Иванов! Ты совершенно не умеешь обращаться с девушками! С тобой так скучно! Не пойму, что в тебе только Нинка и Катька нашли?

— Не Катька, а Катя! Прошу тебя, говорить о ней с уважением! — твердо сказал ее одноклассник и, притормозив, обратился к своей спутнице внимательно глядя в ее выразительные карие глаза. — И вообще, что-то не припомню момента, когда именно я записался к тебе в шуты? Я тебя с собой не звал!

— Не хами, Иванов! — голос Юли прозвучал раздраженно, но в следующую секунду она поняла, что ведет неправильную тактику и ее нужно срочно менять. Кокетливо хихикнув, она добавила: — Извини, это я дочку полковника милиции включила. Кстати, папу собираются в Москву переводить! — сообщила она, искоса наблюдая за реакцией Саши.

— Здорово! Наверное и звание генеральское получит! — бросил юноша равнодушно, озираясь по сторонам и вновь продолжая движение.

— Да! Он его давно заслужил! — оскорблённая его невниманием ответила Юля.

— Это открывает для тебя большие возможности! — произнес Саша. — Ты войдешь в высший свет партийного и советского руководства! Перед тобой откроются огромные перспективы! Все женихи Москвы будут у твоих ног!

— Конечно! — согласилась недоумевающая девушка, никак не понимая к чему именно ведет ее спутник. Наконец, теряясь в догадках, она решила спросить напрямую: — Ты к чему это все говоришь?

— К тому, — стал играть открытыми картами Саша, — что жизнь в нашем городке скоро закончится и у тебя начнется новая жизнь. В этой жизни, старый багаж, в виде простых школьных друзей, тебе будет не просто не нужен, а противопоказан.

— Это почему? — возмутилась Юля.

— Потому что там свои правила игры. Или у тебя друзья из высшего света, или ты провинциалка со своими старыми друзьями-товарищами. Думаешь твоим приятелям и подругам будет уютно с детьми нашей элиты? Думаешь, они к ним будут относиться как к равным и они не будут хихикать и над ними и над тобой? И знаешь что будет? Ты будешь чувствовать себя неловко и злиться — и на них, и на себя!

— Мы живем в советской стране! У нас все люди равны! А ты рассказываешь так, как будто о каком-то феодальном обществе! — не очень уверенно ответила Юля.

«Ты даже не представляешь на сколько феодальной в этом плане. Не даром и товарищ Троцкий, и товарищ Сталин так боялись перерождения советской и партийной элиты. Когда Советское правительство переехало, во время войны, в Куйбышев, там сразу организовали отдельную школу для детей элиты, чтобы они не смешивались с детьми рабочих и крестьян. Тогда Сталин назвал их „проклятой кастой“ и приказал эту школу распустить. Но самое смешное, что приказ всесильного „тирана“ был успешно похерен! И никто эту школу не закрыл! Она существовала до того, пока Правительство находилось в этом городе, — думал про себя Саша. — А на последнем партийном съезде, где присутствовал Сталин, в зале был только один человек в простом военном френче — он сам. Все остальные, были в отличных костюмах. Время революционных фанатиков закончилось. Чиновники хотели получить свою долю материальных благ».

То, что расслоение по рангам началось давно — это было ясно. Как и то, что вожди народа, кроме самого Сталина и Ленина, были далеко не бессребрениками. В тридцатые годы, в заброшенном корпусе, в Кремле, который потом, уже в новой России, снесли, был обнаружен личный сейф Якова Свердлова, бывшего бандита из Екатеринбурга, который, став вторым человеком в советском государстве, хотел занять первое, вместо Ленина. Но которого, после покушения Каплан, самого убрали, списав все на «испанку». Ключей конечно не было. Вызволили из тюрьмы старого медвежатника. Тот возился около часу, но дверь открыл. Вместо заспиртованной головы царя Николая Второго, которую все ожидали увидеть, в сейфе обнаружились: пачка заграничных паспортов с фотографиями Сверлова, но на другие имена, а так же множество золотых монет и бриллиантов.

Тоже самое было и с другими профессиональными революционерами и их потомками.

Саша вздохнул и сказал: — Ты знаешь, Юля, я слышал рассказ одного человека, который работает в Центральном Комитете партии, что там существует строгая иерархия должностей.

— Это как?

— А так! Его назначили заместителем руководителя отдела. Такой должности там до него не было. Так вот, в буфете, его начальнику, полагался чай с лимоном и печеньем. А простым сотрудникам, только чай с печеньем. Вот у него была должность между ними. И знаешь что?

— Что? — с любопытством спросила Юля.

— Ему стали приносить чай с печеньем, без лимона, но с салфеткой, чтобы показать, что он выше простых сотрудников отдела, но ниже начальника!

— Ты зачем мне все это говоришь⁈ — раздраженно пробурчала Юля.

— Затем, чтобы ты сразу поняла, никакой дружбы у нас с тобой не будет! Она навредит в первую очередь тебе самой, — твердо сказал Саша, и подумал про себя:

«И моим отношениям с Катей».

Глава 18

Сватовство отца Саши

— Может я сама решу, что мне полезно, а что нет? — насмешливо сказала Юля. — Смотри, какой ты заботливый оказался! Только о моей пользе и думаешь целый день, наверное!

— Нет! Если я скажу, что думаю только о твоей пользе, это будет неправда, — ответил ее одноклассник откровенно, — в первую очередь я думаю о себе!

— И что же именно ты думаешь?

— То, что настоящая дружба требует много времени и сил.

— Но ведь с Катей ты дружил! — голос девушки звучал с вызовом и… упреком. — На нее у тебя нашлись и время, и силы.

— Да! Но ты — не Катя. Это раз! Во-вторых, у нас с Катей были общие планы на будущее. Это касалось и получения высшего образования, и дальнейшей работы. Мы собирались поступать в один университет и сдавать одни и те же экзамены. А ты собираешься поступать на юридический! Там экзамены совершенно другие! В-третьих, мы жили в одном дворе! А ты на другом конце города.

— И что? — удивилась Юля еще больше.

— Провожать тебя до дому — это два часа времени! А его у меня катастрофически мало!

— То есть, после стрельбища ты меня провожать не будешь. Я правильно понимаю?

— Правильно, правильно. Могу только до троллейбуса. Но думаю, что тебя будет забирать служебная машина твоего отца.

— Ты откуда знаешь? Я тебе об этом не говорила! — негодовала одноклассница.

— Будь я на его месте, поступил бы именно так.

— Я все поняла, Иванов. И навязываться тебе не буду. Только помни, что твоя Катя укатила за границу. А я тут, на месте. Все, мне надоел этот разговор.

— Хорошо, как скажешь. К тому же — мы уже пришли!

Они вошли в помещение фотоателье. Очереди не было и через полчаса они, сфотографировавшись, покинули помещение.

— Когда можно забрать готовые фотокарточки? У неё такой тихий голос, я не расслышала, — обратилась Юля к Саше когда они шли на троллейбусную остановку.

— Завтра, в это же время, — бросил Саша небрежно.