Испытание Бога - Константин Петрович Черников Страница 26

— Да уж, думаю, людей не придётся долго уговаривать, чтобы они последовали этому древней ритуалу, — рассмеялся профессор Звонарёв, когда ему сообщили эту новость, — Пожалуй, Виктор, нам следует зафиксировать сей любопытный факт в наших походных записях, — обратился он к своему ассистенту, — Я вот о такой традиции раньше даже и не знал.

— Если только они нам когда-нибудь понадобятся. Разве мы тут в научной экспедиции? — тихо буркнул тот в ответ, — Что мы тут диссертации писать будем, что ли, на глиняных табличках?

— Не ворчи. Когда-нибудь мы же вернёмся домой. Я надеюсь…

— Однако… оптимист вы, Роман Сергеевич, — грустно вздохнул Бармин.

Профессор оказался прав. Люди восприняли призыв своих Богов с большим энтузиазмом и ночь прошла очень бурно. Огни по всему городу не гасили до самого утра, и он гудел, как потревоженный улей. Везде царила весёлая суматоха и безумная вакханалия, изрядно усиленная большим количеством вина. Женщины в этот день не должны были отказывать в близости любому желающему, а мужчинам не полагалось отсиживаться дома. Муратов всегда удивлялся этому обычаю. Что это такое? Стремление таким способом повысить рождаемость в городе, что ли?

— Эти примитивные лулу, в точности — словно дикие животные… — презрительно морщились Богини, с некоторой опаской, наблюдая с высоты зиккурата, за шумом и творившейся в городе ночной суетой, — Неужели нельзя было сделать их более смирными?

— Ничего удивительного, — задумчиво отвечала им мать жениха, Божественная Маммету, поставив на каменный парапет пустой бокал вина, — Мы ведь, с Нинмах создавали их из окружающего животного материала, всё, что оказывалось у нас под рукой. Другого тут не было. Хорошо ещё, что наша божественная субстанция смеряет их нрав и делает разумнее. Хотя, вот Правитель Энлиль остался недоволен, что мы сотворили их через чур уж умными и слишком похожими на нас. Это его беспокоит.

— И он прав. Нужно было их делать похожими на шеду, а не на нас.

— Нет, вы только посмотрите, что они там творят… — возмущались благородные аннуначки.

А народ внизу, что называется, дорвался…. Жители уж постарались «оторваться» на славу, во имя новобрачных Богов и, не поскупившись, щедро наделили их своей любовной энергией. До самого утра в городе не стихала всеобщая оргия, отголоски которой долетали даже до вершин зиккурата.

Всю ночь Адапа не покидал своего дома, с тревогой прислушиваясь к городскому шуму за стенами его двора. Он остался не просто так. Эва категорически отказалась выходить на улицу и вступать в интимные связи со всеми встречными. Она заявила, что плевать хотела на эти глупые традиции и будет принадлежать лишь одному мужчине — Алгару. Боясь, что такие греховные речи кто-нибудь может услышать, Верховный жрец не возражал против добровольного затворничества своей своенравной правнучки. А сам остался дома. Его авторитет и близость к Великим Богам, о которой всем было известно, были гарантией того, что обезумевшая от возбуждения толпа не ворвётся сюда и не вытащит силой Эву на улицу. А такие случаи в других домах уже бывали. Тем не менее, ночь прошла в напряжении и только лишь с рассветом Адапа смог облегчённо вздохнуть.

К тому времени домой вернулся его внучатый племянник Симах, с некоторых пор живший в его доме и активно помогавший во всех делах Сопротивления. Он был пьян и, несмотря на усталость после бессонной ночи, ещё долго и громко хвастался своими эротическими подвигами, с гордостью перечисляя количество женщин, которых ему удалось поиметь этой ночью. Угомонился он лишь только под испепеляющим взглядом разгневанной Эвы, вышедшую из своей комнаты на шум. Её он, почему-то, всегда немного побаивался. Получив короткую взбучку, он скис и уныло поплёлся к себе спать.

Ночная уличная суета уже стихла и в доме вновь восстановился покой и тишина.

— Наконец-то это безумие закончилось, — с облегчением проговорила Эва, — Сегодня свадьба… — и на глазах у неё выступили слёзы.

Но этим всё не закончилось. Наоборот, с наступлением утра, всеобщее веселье только начиналось.

Пока взрослое население немного переводила дух после ночных утех, за дело взялись дети и подростки. Они, конечно, любовью не занимались, но выразили своё почтение божественной чете по-иному. С самого утра везде, по всему городу, начались бесконечные игры, связанные с прыжками через скакалку. Каких только вариантов тут не было⁈ Свист самых разнообразных скакалок, смех и крики слышались на каждом шагу. Прыгали и по одному и целыми группами, кто как мог. Кто-то пустил слух, что Иштар очень любит это развлечение и будет благоволить в будущем ко всем «прыгунам»… Так что, недостатка в желающих не было, а позже к детям присоединились и многие взрослые. Всем хотелось умилостивить Богиню.

Люди везде гуляли, ликовали и славили Великого Алгара Справедливого и Божественную Иштар. Все пребывали в радостном возбуждении, в ожидании бракосочетания, а также — большого пира и раздачи подарков. Так прошло всё утро. Сам же свадебный обряд, по старинной традиции, свершали во второй половине дня.

Но вот в дали взревели ритуальные трубы и ударили священные барабаны. Официальная свадебная церемония началась. Тут уж всё было серьёзно. Первой частью обряда было торжественное, ритуальное шествие. Его открывали музыканты, певцы и младшие жрецы нового культа Алгара. Под звуки божественных песнопений они медленно и торжественно шли по улицам города. Жрецы выглядели странным образом. Одна их половина была одета в женскую одежду, а другая — в мужскую. В «женской» руке они несли с собой веретено, как символ женского начала, а в «мужской», дубинку — символ мужского начала. А всё вместе это символизировало два пола, два разных начала, сливающихся сегодня в одно новое единое целое и образующее семью.

Следом за ними двигались старшие храмовые жрецы. Они уже были богато одеты в праздничные льняные одежды и несли на себе символы нового культа, посвящённому Великому Алгару. Теперь уже песнопения приобрели личностный характер. Они были посвящены исключительно только Алгару. А жрецы держали в руках плётки, которыми периодически хлестали себя в знак преданности и верности своему Богу.

Сам же Алгар Справедливый и его невеста, также одетые в торжественные льняные одеяния и украшенные драгоценностями, следовали на богато отделанной колеснице, запряженной особой породой белоснежных шеду, спину которых покрывали льняные попоны. Вообще же, лён считался в Шумере самой дорогой тканью, которую вправе были носить только