Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лора Лей Страница 26

* * *

Объединившись, Лиззи с Кэтрин не только разработали несколько вариантов серийных украшений и их упаковки, но и устроили рекламную компанию среди жительниц Кейпсити, опираясь на связи Пруденс Осгут и дерзость Батшебы Винтер, ставшей их первой моделью.

Использовались для этой же цели и сезонные танцевальные вечера в пансионе, где воспитанницы могли продемонстрировать и себя, и новые украшения, и одежду, сшитую по оригинальным фасонам Симоны де Монкар и советам Лиззи: платья имели свободный крой (прямой, с заниженной талией), вырез на спине и бретельки вместо длинных рукавов, яркие цвета, были также вечерние наряды со стилизацией под японские кимоно.

Голые спины и плечи пансионерки прикрывали широкими шелковыми или вязанными кружевными палантинами с вкраплениями стекляруса, головы — маленькими шляпками с перьями или сделанными или связанными цветами, бантиками, шпильками.

На эти вечера рассылались именные приглашения для молодых людей — партнеров по танцам, на них устраивались благотворительные распродажи в фонд пансиона, приветствовались пожертвования и присматривались кандидаты для брака.

Через пять лет такой практики танцевальные вечера в «Новой заре» стали престижным мероприятием, на которое стремились попасть сливки колониального общества: блеснуть, завязать знакомства, попробовать новинки, да просто прекрасно провести время, потому что руководство пансиона неизменно готовило что-то необычное для каждой тематической вечеринки.

Генератор идей (все новое — неизвестное здесь старое) Лиззи Мортен ввела в моду коктейли (пунши и глинтвейны уже «пились»). «Кровавая Мэри» (водка, томатный сок, лимон, перец) и «Мичилада» (то же, но с пивом), «Мохито» (белый ром, лайм, мята, тростниковый сахар и газировка) «Мимоза» (смесь шампанского и свежего апельсинового сока), «Пинья колада» (ром, кокосовое молоко, сок ананаса), «Дайкири» (светлый ром, сок лайма, сахар), «Отвертка» (водка с апельсиновым соком) и прочее, что накопилось в памяти попаданки за десятилетия светской жизни.

Элис Хобякофф могла смешать любой коктейль не хуже опытного бармена, знала пропорции назубок, поэтому варьировала доли алкоголя так, чтобы и вкус соответствовал известному только ей оригиналу, но и «в отключку» молодежь не уходила, а то мало ли что: звездная ночь, укромные уголки, и вообще, гормоны…

За остальным следили бдительные дамы команды Осгут-Винтер и … монашки Ордена, знавшие каждый закоулок монастыря!

Глава 23

Близнецы Джейн и Джулия Мортен вышли замуж за выбранных Боулза и Нокса через два года помолвки, поселились в городском доме и, в положенный природой срок, почти одновременно родили близнецов: Джейн — мальчика и девочку, Джулия — девочек.

Советник губернатора Джеймс Боулз сначала расстроился из-за отсутствия наследника, но упорная работа над сыном принесла плоды: младший Боулз увидел свет через два года после сестер.

Флоренс оставила пост главной кухарки пансиона (она не смогла «бросить девочек» после переезда семейства в монастырь), передав его повзрослевшей Молли, и окунулась в уход за детским садом Мортенов, дав возможность замужним близнецам продолжать помогать Лиззи в управлении «Новой зарей».

Сэр Мортен был счастлив, обожал внуков и как-то помолодел, что вылилось в появление у него любовницы — очаровательной мулатки Рианны, чрезвычайно фигуристой дамы лет 40, бывшей горничной вдовы Винтер, после смерти Батшебы нанятой советником на работу в городской дом.

Черноволосая смуглокожая красавица-квартеронка покорила сэра Николаса выдающимися формами, а всех остальных — оптимистичным легким характером, смешливостью, умением слушать и сочувствовать, какой-то невероятной мудростью и душевной теплотой. С Флоренс они сошлись на ниве заботы о семье Мортенов, и вдвоём превратили дом бывшего советника в настоящее родовое гнездо.

* * *

Елизавета с грустью вспоминала уход замечательной Батшебы Винтер. «Дьяволица Винтер», строившая общество Кейпа на раз-два острыми грубоватыми шутками и с терпеливой нежностью занимавшаяся воспитанницами «Новой зари», ушла внезапно, во сне, на семьдесят седьмом году жизни.

Буквально накануне она пригласила Лиззи прогуляться перед сном и задала вопрос, от которого попаданка похолодела.

— Девочка, ты ведь не настоящая Лиззи Мортен, правда? — не глядя на собеседницу, произнесла старуха. — Не бойся, я давно догадалась, просто не могла поверить. И эту тайну я унесу с собой в могилу.

— Батшеба… Как? — дрогнувшим голосом спросила Елизавета проницательную женщину.

— Хм… Да не могла у простака Мортена и его жены-тихони родиться такая умная и необычная дочь, знающая и умеющая столь многое… Милая, я видела разных людей за свою долгую жизнь, слышала невероятные вещи… Так кто ты?

И Елизавета рассказала о себе всё. Губернаторская вдова слушала внимательно, серьезно, задавала редкие вопросы по ходу повествования и в конце беседы удовлетворенно улыбнулась:

— Значит, есть другие миры и возможность перерождения. Это хорошо! Теперь не так страшно умирать! Спасибо, что поделилась своим секретом. Ты справилась с заданием голоса. А на счет прошлого… Не грусти, мы все ошибаемся, только некоторым удается исправить сделанное при этой жизни, а кому-то, видать, дается возможность прожить ещё одну… Или не одну, как думаешь?

Бывшая первая леди Черных колоний с трудом встала со скамьи, погладила Елизавету по голове, потом поцеловала в лоб, как бы благословляя, и прошептала:

— Живи также ярко, как до сих пор. Не ровняйся на серых птах, не стремись быть как все. У тебя иной путь. Да, ещё… Постарайся полюбить! Я уверена, если ты позволишь себе, рядом обязательно появится достойный мужчина. Будь счастлива, девочка Лиса…

Старушка ушла, тяжело ступая и опираясь на трость, а иномирянка сидела, глядя в бархатное ночное небо, и тихо плакала от облегчения, что смогла хоть раз рассказать о себе правду…

* * *

Утром Батшеба не вышла на зарядку, её нашли в постели, спокойную и холодную. Лиззи была в шоке, тяжело переживала потерю соратницы и помощницы, и, как оказалось, дарительницы.

Батшеба Винтер оставила большую часть своих сбережений именно Лиззи Мортен и пансиону, наказав похоронить её рядом с оградой монастыря, в укромном уголке сада. Так и сделали, хотя родственники Винтер выражали негодование и по поводу завещания, и в отношении места захоронения усопшей.

«Родню не слушай — писала в прощальном письме необыкновенная женщина. — Пасынкам досталось от их отца много, да только распорядиться они богатством не сумели, вот и нацелились на мое наследство. Шиш им, а не мои деньги! Хватит с них того, что я унесу в могилу их грязные секреты! Уверена, ты сможешь найти достойное применение моим накоплениям. Оставляю тебе, девочка, и мои записи по кружеву и прочему, и дневники — почитай на досуге, может, что-то тебе пригодится… Храни тебя бог, Лиза».

* * *

Именно благодаря дару миссис Винтер Лиззи в последствие смогла наладить страусиный бизнес