Целительница из другого мира - Ли Ан Страница 25

— Они же дети! — возмутился один из инспекторов. — Как можно доверять им такое?

— Смотрите и судите сами, — ответила я.

Василиса работала как швейцарские часы — точно, уверенно, спокойно. Студенты подавали инструменты, держали ретракторы, промокали кровь. Через час пациент был зашит и отправлен в палату.

— Великолепно, — выдохнул архимагистр. — Я видел хирургов с двадцатилетним стажем, которые работают хуже.

На следующий день было заседание комиссии. Мы с Маэлем ждали в коридоре, нервничая как студенты перед экзаменом.

— Если откажут… — начал он.

— Не откажут, — перебила я, хотя сама не была уверена.

Дверь открылась. Архимагистр вышел с непроницаемым лицом.

— Госпожа Элиана, магистр Маэль. Комиссия приняла решение.

Пауза. Театральная, садист старый.

— Поздравляю. Отныне ваша школа имеет статус Королевской медицинской академии провинции. Вы назначаетесь ректором, госпожа Элиана. Магистр Маэль — проректором по научной работе. Финансирование начнется с нового года.

Я почувствовала, как подкашиваются ноги. Мы сделали это. Мы действительно сделали это!

* * *

Празднование было грандиозным. Весь город гулял до утра. Студенты напились и пели песни (я сделала вид, что не заметила). Преподаватели произносили тосты. Даже суровый магистр Корнелий позволил себе улыбнуться.

— За вас, Элиана, — поднял бокал Маэль, когда мы наконец остались вдвоем. — За женщину, которая изменила мир.

— За нас, — поправила я. — Я бы ничего не сделала без тебя.

— Знаешь, о чем я думаю?

— О чем?

— Это только начало. Мы создали одну академию. А что если создать сеть? По всей стране? А потом — по всему континенту?

За год совместной работы и осторожных отношений мы стали настоящими партнерами — и в деле, и в жизни. Но официально все еще оставались просто коллегами.

— А еще я думаю… — Маэль замялся, — может, нам стоит… как бы это сказать…

— Что? — я повернулась к нему, хотя догадывалась, о чем речь.

— Мы вместе уже год. Работаем, живем фактически… Может, пора сделать это официальным?

Мое сердце екнуло. За этот год я привыкла к нему, к его поддержке, к тому, что он всегда рядом. Но брак в средневековье — это серьезно. Это не московский ЗАГС, где можно развестись через месяц.

— Маэль, ты уверен? Я же… сложная. И работа всегда будет на первом месте.

— Знаю. Меня это и привлекает. Мне не нужна жена, которая будет сидеть дома и вышивать. Мне нужна ты — умная, упрямая, меняющая мир.

— Тогда… давай подождем еще немного? Пока академию до ума доведем? А там и свадьбу сыграем. Как полагается, с гостями и прочей ерундой.

Он рассмеялся:

— «Прочая ерунда» — очень романтично.

— Я плохо умею в романтику.

— Зато хорошо умеешь любить. Это важнее.

Он поцеловал меня, и в этот момент внизу кто-то из студентов заметил нас и заорал:

— Ректор с проректором целуются!

Весь двор взорвался аплодисментами и свистом. Мы отпрянули друг от друга, красные как раки.

— Вот же… молодежь пошла, никакого уважения к старшим, — проворчала я.

— Мы сами создали эту молодежь, — напомнил Маэль. — Учили думать самостоятельно.

— И теперь пожинаем плоды.

* * *

Следующие месяцы пролетели в калейдоскопе событий. Академия росла, набирала обороты, требовала все больше внимания. Личная жизнь отошла на второй план — мы с Маэлем жили вместе, работали вместе, но все откладывали официальное оформление отношений «на потом».

— Знаешь, — сказал как-то отец Серафим, встретив нас в городе, — живете вы во грехе.

— Мы работаем, святой отец. Некогда о грехах думать.

— Господь работает через разных людей, — философски заметил он. — Даже через упрямых женщин, которые спорят со священниками. Но порядок должен быть. Обвенчайтесь уже, что ли.

— Обязательно. Как только время будет.

— Времени не будет никогда, если его не найти, — проворчал священник и ушел.

Он был прав, конечно. Но сейчас все силы уходили на академию.

Академия тем временем росла как на дрожжах. После получения королевского статуса посыпались заявки со всей страны. Пришлось объявлять дополнительный набор — еще тридцать человек.

— Нам нужно больше преподавателей, — сказала Василиса на очередном педсовете. — Я одна не справляюсь с хирургией. Пятьдесят четыре студента — это слишком много для практических занятий.

— Согласна. Предлагаю разделить потоки. И пригласить еще специалистов из столицы.

— А жить им где? — практично спросила Марта. — У нас и так общежитие переполнено.

— Построим второй корпус. Деньги теперь есть.

И построили. К весне академия представляла собой целый комплекс — три учебных корпуса, два общежития, клиника на пятьдесят коек, ботанический сад с лекарственными растениями.

В саду я проводила много времени. Мы высадили более двухсот видов лекарственных растений — от банальной ромашки до экзотических трав, семена которых Маэль выписал из дальних стран.

— Смотрите, — показывала я студентам. — Это наперстянка. Красивая, но смертельно опасная. Одна ложка настоя — лекарство для сердца. Две — яд. Запомните: в медицине грань между лекарством и ядом определяется только дозировкой.

Студенты записывали, зарисовывали растения, учились определять их по запаху и виду.

— А это что? — Елена указала на странное растение с мясистыми листьями.

— Алоэ. Привезено из южных стран. Сок лечит ожоги и раны лучше любой мази. Хочу попробовать выращивать в теплице.

Теплица была отдельной гордостью — Маэль сконструировал систему обогрева на основе магических кристаллов. Внутри круглый год держалась температура южного лета.

— Теперь мы не зависим от сезона, — радовался он. — Можем выращивать лекарственные растения круглый год.

— И овощи для больных. Витамины зимой — это критически важно.

* * *

Но главным прорывом стало создание системы кристального обучения. Мы с Маэлем разработали целую библиотеку учебных кристаллов — по каждому предмету, каждой теме, каждой процедуре.

— Смотрите, — демонстрировал я новым студентам. — Берете кристалл анатомии сердца. Прикладываете ко лбу. Закрываете глаза. И…

Их лица менялись на глазах — от недоверия к изумлению.

— Я вижу! — воскликнула одна девушка. — Вижу, как бьется сердце, как течет кровь по сосудам!

— Не просто видите, — поправила я. — Вы понимаете. Знание переходит напрямую в мозг. Но! Это не заменяет практику. Знать, как устроено сердце,