Во власти счастья - Яна Кроваль Страница 25

свежесломанную ветку, вдавленную в землю шишку, мухомор без шляпки, колышущуюся на ветру оборванную паутинку… Что угодно. Любой знак чужого присутствия! В идеале — указывающий, куда исчезли или откуда появились наёмники, но на худой конец сузить область поисков до конкретного сектора тоже было неплохо. Однако удача никак не желала поворачиваться ко мне передом, вынуждая спиралью кружить вокруг груды листьев. Увы, безрезультатно.

В душе постепенно нарастал страх, но я не поддавалась панике, упрямо изображая ищейку. Методично обшаривала кусты, обнюхивала каждый пенёк, опрометью бросалась к каждому яркому пятну… И в конце концов мои старания увенчались успехом: я наткнулась на отпечаток каблука в мягкой земле.

Обрадовавшись, я попыталась прикинуть направление, но так разнервничалась, что не смогла определить, где остались листья. Пришлось привязать к ветке над следом носовой платок, а потом тратить драгоценные минуты, чтобы аналогичным образом пометить исходную точку, уже при помощи длинной палки и обрывка кружева с нижней юбки.

Белые флажки были хорошо видны издалека, поэтому с возвращением к отпечатку проблем не возникло. А дальше я просто пошла прямо и вскоре наткнулась на ещё один след — мох, гармошкой собранный с поваленного ствола. Повесила тряпку, обернулась и чуть скорректировала курс, ориентируясь уже по трём флажкам.

Я полагала, что наёмники либо знали этот лес как свои пять пальцев, либо использовали нечто вроде компаса, чтобы не заблудиться в трёх соснах. Судя по тому, что все флажки располагались практически на одной линии, второе было вероятнее. Это вселило в меня уверенность, и я прибавила шагу. Но следующий знак всё никак не попадался мне на пути, поэтому, когда в поле видимости остался лишь последний флажок, я замедлилась, вновь сосредоточившись на поисках, а затем и вовсе вернулась назад, чтобы прочесать местность заново, более внимательно. И с тех пор двигалась исключительно зигзагом. Потому что не имела права заблудиться.

* * *

Сумерки опустились внезапно, застав меня за привязыванием очередного лоскута. Под ним я и заночевала, старательно игнорируя голод, зверскую жажду, а главное — тяжёлую, раскалывающуюся от усталости голову, которая с наступлением вынужденного безделья стала болеть в три раза сильнее. Возможно, полноценный сон избавил бы меня от мигрени, но обманчиво-тихая природа не способствовала расслаблению. Скорее, наоборот. Я понимала, что с каждым проведённым в лесу часом мои шансы на спасение стремительно уменьшаются, след наёмников остывает и вероятность найти нужные знаки, не ошибившись с их идентификацией, снижается в геометрической прогрессии. Вдобавок ночью всегда активизировались хищники — я даже возле города видела следы чьих-то лап и копыт, что уж говорить про глухую чашу, где бросили меня наёмники. Прошла-то я всего ничего. И потому вздрагивала на каждый шорох, принимаясь испуганно вертеть трещащей головой… Однако под утро всё-таки задремала. Правда, снилась мне какая-то муть, и после пробуждения я по-прежнему чувствовала себя совершенно разбитой. Зато голод отступил, сменившись противной тошнотой и слабостью. Но им я, по крайней мере, могла хоть как-то противостоять. И противостояла… Пока не опустилась ночь.

Без солнца разглядеть что-либо не стоило и пытаться, поэтому я уютно устроилась между корней ближайшего дерева, прислонившись спиной к шершавому стволу, и почти сразу провалилась в забытьё. Вырваться из которого мне удалось где-то ближе к полудню. Но шевелиться всё равно не хотелось.

Это был конец. Я проиграла. И всё же руки не опустила.

С трудом, но я заставила себя встать. Посмотрела назад, на безвольно свисающую с ветки белую тряпочку, безуспешно поискала взглядом вторую, плюнула и пошла наугад. Всё равно последние флажки я вешала без системы, просто стараясь соблюсти примерное направление. Следы наёмников мне давно не попадались. Однако в целом следов присутствия человека было достаточно. И чем дальше, тем больше их становилось. Но сил отмечать свой путь у меня уже не было. Я тупо брела вперёд. Слишком хорошо понимала, что ещё одну ночь не переживу.

До вечера бы дотянуть…

Не дотянула. Споткнулась о какой-то корень, свалилась и подняться уже не смогла. Хотелось заплакать, но слёз не было. Поэтому я просто свернулась калачиком и обречённо закрыла глаза. Сдалась… Как вдруг услышала чей-то голос вдалеке: «Ау! Отзовись! Ау!»

Я не придала этому особого значения, решив, что слова мне мерещатся. Однако звук повторился. И раза с пятого я отчётливо разобрала не только безликое «Ау!», но и своё имя.

Меня искали!

— Я здесь! — заорала, не веря собственному счастью. — Эй! Сюда!

Мой отчаянный призыв не остался без внимания.

— Нашёл! Она тут! — тотчас раздалось совсем рядом.

На крик прибежала целая толпа, с фонарями и факелами, заключив меня в плотное кольцо. Началась суета, женщины причитали на все лады, кто-то требовал немедленно послать за лекарем, а особо впечатлительная девица чуть не упала в обморок, но её вовремя оттеснили в сторону. Перед глазами калейдоскопом мелькали лица, среди которых обнаружились и соседи, и слуги из дворца, и незнакомые мне люди, и даже парочка стражников затесалась. Кажется, тех самых… Конец мельтешению положил Логер. Он всех разогнал, взял меня на руки и куда-то понёс, нежно прижав к груди. И я наконец-то почувствовала себя в безопасности.

Дальнейшие события плохо отложились в моей памяти. Всё было как в тумане. Помню, Логер благодарил спутников за участие в поисках. Большая часть людей разошлась, но некоторые увязались за нами. В основном соседи. А отмывала меня вообще Амабелия. В огромной лохани, стоящей посреди хорошо натопленной бани… Сама оттуда я вылезти никак не могла, даже с её помощью, поэтому подруга была вынуждена обратиться к Логеру. Он вытащил меня из воды, завернул в льняное полотно и перенёс на кровать, где Варна под чутким руководством Амабелии бережно обработала мои многочисленные ранки и царапины, не забыв соорудить повязку на лицо. С травяным компрессом. Затем они ушли, пожелав мне спокойной ночи. Остался только Логер, однако рядом почему-то не лёг. И я, немного побарахтавшись на грани сна и яви, всё-таки вынырнула в реальность.

— Почему ты ничего мне не сказала? — наткнувшись на мой взгляд, спросил Логер.

Понуро ссутулившись, он сидел совсем близко, с моей стороны кровати, и смотрел прямо на меня.

Мне стало совестно.

— Не хотела дёргать тебя понапрасну, — призналась, потупившись.

— Поэтому подняла на уши полгорода, — горько хмыкнул Логер.

Судя по всему, на меня он не злился. Просто устал и переволновался. А значит, с Орвином по душам они уже поговорили. И мастер взял всю вину на себя. Иначе не обошлось бы без вопросов, как