Да здравствует генерал Гривус! Эпизод I - Ильдер Страница 22

всеми силами пытается убедить себя в том, что это существо ей безразлично, что, разумеется, было не так, и что она случайно выдала своими словами. Теперь ей пришлось бороться с тревожными мыслями, связанными с тем, мог ли Гривус догадаться об этом и как это в будущем может повредить. Ведь учитель предупреждал о том, что необходимо сдерживать чувства и эмоции, здраво смотреть на вещи и думать наперёд о том, что чувствуешь и ощущаешь к другим существам. В данном случае, в начале неосознанно, а после вполне отдавая себе отчёт, девушка начала восхищаться Гривусом. Читая его досье, а попутно историю его мира, она довольно хорошо ощутила, как он был важен для своего народа и каким великим полководцем был для них. Прямо как некоторые древние полководцы Империи чисов, которые тоже сражались с врагами и приумножали величие её родины. И если о них она могла лишь читать в книгах, то сейчас видела перед собой, без сомнения, живую легенду, которую, возможно, сейчас и не признавали, но позже обязательно признают. Тем более, судя по имевшимся сведениям, на его родине его уже считают одним из величайших героев.

«С одной стороны, если бы не ты, то, возможно, я бы никогда не попала сюда и не узнала о тебе, но с другой… Тогда бы мне не пришлось сейчас бороться с собой, да ещё и со знанием того, что теперь ты, генерал, вступаешь в игру совершенно другого уровня. Сможешь ли ты в итоге сражаться достойно, как делал это на родине?» — подумала Танн, но сразу взяла себя в руки.

Она уважительно обратилась к нему «генерал Гривус», больше подобного проявления чувств не следовало допускать. Но её намерения тут же разбились о новые чувства, на этот раз её почему-то очень развеселили его слова. Говоря про подвешенное состояние, он, конечно, имел в виду то, что учитель пока не определил его судьбу, учитывая новые условия. Но в то же время, смотря на остатки его тела, подвешенные в резервуаре на специальные захваты, начинало смешить то, с какой иронией он говорил о подобных вещах. Тогда же она вспомнила о том, что он попросил. Это, без сомнения, был очень большой риск, учитывая его положение, что восхищало своей смелостью и продуманностью. Это если не вспоминать о той боевой эффективности, что дадут ему запрошенные улучшения.

Девушка не позволила себе задуматься об этом и восхитится ещё и такими мыслями, ответив:

— Ничего страшного. Я просто… А как тогда мне вас называть?

— Ну, пока можете никак не называть… А если без шуток, то Гривус, — ответил калишец, после чего, вроде, начал кашлять, но после стало ясно, что это какое-то подобие смеха. Судя по всему, он испытывал некоторое волнение, так как продолжил после задержки: — Вы, я так понял, ученица графа Дуку. Как я могу к вам обращаться?

«Стоп, Гривус? Это же имя. Мы что, уже по имени друг друга называем?» — подумала чисска, спохватившись. После чего серьёзно ответила:

— Сев’ранс Танн. Да, я ученица графа Дуку…

Она, как бы случайно поправляя плащ, показала наличие у себя светового меча. Такой разумный, как этот, должен был всё понять. Почему-то большинство, когда понимали, что она владеет силой, да ещё и Тёмной её стороной, начинали вести себя скучно, излишне осторожно и даже трусливо. Сейчас она решила, что, в случае с собеседником, их разговор перейдёт в более серьёзную плоскость, потому с трудом сдержала удивление от его продолжения.

Генерал задумался, пару раз полушёпотом произнёс её имя, внезапно, без ошибок, после чего добавил:

— Сев’ранс Танн, а могу я называть вас просто Танн? Дело в том, что ваше имя довольно длинное и сложное, в общении это мешает, а в боевой обстановке вам бы, скорее всего, придумали какое-нибудь короткое прозвище…

«Да что он несёт!» — подумала девушка, пожелав придушить его силой, но не сделала это из-за чёткого приказа учителя и того, что даже такое воздействие могло убить калишца, что и так находился на грани смерти. Взяв свои чувства и мысли под контроль, она успокоилась и обдумала услышанное заново. Внезапно, это заставило её вспомнить прошлое и понять, что общее между ними связано с армией и военной службой. В прошлом у неё было прозвище среди сослуживцев и, видимо, сам Гривус тоже с этим встречался, хотя они были с разных миров и жили в разных условиях. Всё это так поразило, что она молчала слишком долго.

— Ну, молчание — знак согласия, так что, Танн, что это за игра? Шахматы? — спросил Гривус, на мгновение введя её в ступор.

«Подожди! Ты что, спросил меня и сам решил, что можешь так меня называть? Стоп. Игра? Шахматы? У них что, они тоже…»

Девушка чувствовала, что не успевает за разговором. Не желая на этот раз допускать чего-то вроде согласия из-за молчания, основанного на каких-то там традициях калишцев, она быстро ответила:

— Да, это шахматы Зар Кел. Играете?

— Ну-у, — протянул собеседник, видимо, теперь сам введённый в ступор, так как на его глазах фигуры сами по себе стали занимать свои места, а доска полетела ближе к нему. К неудовольствию чисски, со своим замешательством он, кажется, справился быстрее, чем она со своим. — Да, когда было время, играл, даже выиграл пару медалей… Вот только фигуры несколько отличаются от наших, может, и правила несколько иные… Так что заранее прошу прощения у такой красивой и милой девушки, если окажусь недостойным оппонентом…

— Ничего страшного, думаю, мы… сработаемся, — ответила Танн, на самом деле вновь борясь со своими внутренними чувствами, так как этот калека вновь сделал ей комплимент, сразу два, и пока она не понимала причины такого поведения. С другой стороны, не могла не признать того факта, что слышать такое от заслуженного военного приятнее, чем от различных политиков и торгашей, с которыми ей в последнее время приходилось часто общаться, как представителю учителя.

— Е2, Е4, — произнёс собеседник, смотря на доску. Вообще-то девушка была почти уверена, что он не мог ранее встречать эту игру, так как и она не встречала, пусть и проводила намеренный поиск. А её родина не слишком сильно общалась с Республикой и другими чужаками, чтобы особо сильно делиться деталями культуры и прочего. На доске имелись синие и чёрные фигуры, выставленные с разных сторон в два ряда, причём первый