Вождь - Алекс Хай Страница 20

* * *

Сектор два-два-шесть встретил нас тишиной — такой вязкой, что даже Солдаты, казалось, немного занервничали.

Западный тракт, ведущий сюда, давно зарос сухими кустами и низкими кривыми деревцами, а прилегающие дороги местами просто развалились, словно устали ждать хоть кого-то из живых.

Предмет нашего интереса обнаружился неожиданно, и это оказалась старая шахта. Платформа почти разрушилась от времени. Металл почернел, кое-где ржавчина разъела его до дыр, в которых свистел только ветер. Пахло сыростью, старым маслом и пылью, смешанной с чем-то металлическим — запахом, который всегда идёт в комплекте с заброшенными местами, где работали добытчики.

Я спрыгнул с повозки, проверяя привычным взглядом укрытия, подходы и возможные точки для стрельбы.

Вроде бы всё мёртвое… но нет.

На краю платформы, где когда-то поднимался грузовой лифт, я заметил свежие царапины — будто кто-то недавно тащил что-то тяжёлое по металлу. И пыль, которую мы сами подняли ногами, легла поверх более старых, но не до конца осевших следов. Недавних.

«Осторожно, повелитель», — пробормотал Иридий, подходя ко мне. Его взгляд тоже шарил по конструкциям. — «Это звучит странно, но здесь всё слишком тихо для Диких земель».

Салине шля рядом со мной. Она сменила длинный плащ на походный, и на её поясе красовался ряд артефактов. У меня из оружия были лишь Генерал и Тень-Шаль. Салине тоже вызвала Тень, и мы отправили своих помощников обследовать фланги.

— Кто-то очень постарался создать видимость необитаемого места, — заметила Салине, внимательно изучая мелкие детали.

Хорошо. Значит, мне не показалось.

Мы двинулись дальше, обследуя периметр. Салине теперь шла чуть позади, скользя взглядом по конструкциям так, будто рассматривала музейный экспонат, а не потенциальную ловушку. Солдаты держались ближе ко мне. Двое впереди, один — позади нас, прикрывая.

Чем глубже мы заходили на территорию, тем больше попадалось странностей: кусок вполне свежей верёвки, зажатый в перекошенной дверце ангара; следы сапог на лестнице, ведущей вроде бы в никуда; свежая вмятина на боковой панели старого бурового блока. Всё говорило о том, что платформа не так заброшена, как хотела казаться.

«Нашёл, повелитель», — сказал один из Солдат. Он согнулся почти вдвое у бетонного основания, где ржавые балки образовывали треугольный пролом. С первого взгляда — просто куча мусора. Со второго — вход в тоннель, тщательно замаскированный досками и обломками оборудования.

Я присел рядом, отодвинул пару досок и заглянул внутрь. Темнота, тянущаяся вниз под углом, как глотка какого-то старого зверя. Пахло сырой землёй и чем-то живым.

«Следов гибридов нет», — оповестил Иридий, опуская ладонь к самой кромке проёма. Он, как и многие из Ноктианцев, умел чувствовать их остаточную энергетику. — «Там внизу люди. Не один, несколько».

Я кивнул. Это упрощало задачу и одновременно осложняло — гибриды действуют по инстинкту, а люди… люди любят засады. Особенно те, кто так старательно прятался.

— Ладно, — выдохнул я, вставая. — Готовимся к спуску.

Салине только приподняла бровь — мол, всё-таки вляпаемся в неприятности — но молча двинулась за мной. Её Тень скользнула вслед за ней, постоянно меняя форму, словно в нетерпении. А мой Генерал застыл, словно принюхивался.

Я сделал пару шагов назад, чтобы оценить периметр, и вдруг заметил: на дальнем конце платформы, у старого крана, что-то блеснуло. Секунда — и пропало. Либо мне показалось, либо кто-то уже нас заметил.

Впрочем, теперь это не имело никакого значения. Я пришёл за Ильгой — и я её заберу.

Ветер с туманом потянулся сквозь ржавые пролёты, как вздох чего-то большого и недовольного.

Я снова посмотрел в чёрную пасть провала.

Тоннель дышал на меня сыростью и старым железом. Я стоял на краю чёрной пасти и чувствовал, как из глубины идёт тонкая вибрация — не звук, а память о звуке: будто где‑то внизу когда‑то долго работала машина и до сих пор не может перестать крутиться, хоть её давно разобрали на гайки.

— Активировать щиты. Спускаюсь первым, — шепнул я и посмотрел на Салине. — Вы прикрываете. Иридий — правый фланг, двое — левый. На пол — не ступать, пока я не проверю ритм. Ловушки любят жадных и быстрых. Мы сегодня ни те, ни другие.

— Без твоих изящных афоризмов у меня было бы меньше морщин, — сухо заметила Салине, но пальцы её уже собирали энергетический барьер — тонкую, как стекло, пластину света, которая легла мне в плечи, чужой прохладой. — Шагай. Я держу.

Иридий кивнул. Глаза у него стали плошками холодного металла; Ноктианцы умели выключать в себе всё, что мешало. Двое Солдат заняли позиции полумесяцем, один на броне прилёг к перекладине, как кошка к карнизу: прикрытие сверху — хорошая привычка.

Я опустился на колени и подсунул под кромку люка фонарь‑крошку. Внизу шёл узкий лаз — бетон, кабель‑жгут вдоль стены, в полу — решётки дренажа. Ничего лишнего. И именно это «ничего» мне не понравилось.

— Ритм — неровный, — бросил я. — Слушайте воздух.

Они слушали. Воздух шипел. Чуть слышно, как писк комар. Это был не ветер. Артефакт сетки безопасности — они нередко издают такой едва заметный гул.

Я сделал вдох и опустил ногу на первую ступеньку. Ступень приняла вес без каприза. Вторую. Третью. На четвёртой щёлкнуло — не звук, а микро‑срыв в самом воздухе, словно кто‑то выдернул тонкий волосок из нитки. Я отнял ногу и замер.

— Салине, — сказал я спокойно. — Тут сетка. Перевёрнутая «глухая решётка», под полом. Питается от внешнего импульса.

— Вижу, — ответила она, уже глядя не глазами. — Разрежу по узлам… нет. Смещение по диагонали, реакция на вес и тепло. Придётся держать щит и идти.

Конечно придётся. Я сделал шаг в темноту — и пошло всё к демонам. Я не в гости на чай собрался.

Первый щелчок — будто кто-то выпустил снаряд из арбалета, но вместо болта по воздуху пронёсся горячий, режущий свет. Артефакты ожили мгновенно: по периметру хода вспыхнули рубиновые руны, обжигая зрение, и по кольцу платформы побежали глухие удары магического резонанса. Металл под ногами завибрировал, как натянутая струна, и в нос ударил резкий запах грозы.

— Барьер! — рявкнул я, хотя Салине уже была в движении. Её пальцы описали короткий символ в воздухе, и вокруг нас взвился полупрозрачный купол — шевелящийся, будто в него дул сильный ветер. В следующую секунду в него врезались сразу три боевых артефакта, оставив по поверхности мутные пятна жара.

Иридий