РОС: Забытый род - Гарри Фокс Страница 20

Тишина давила. Чтобы ее разрядить, Клим неожиданно заговорил. Голос его был тихим, монотонным, но в нем сквозила какая-то странная напряженность.

— Знаешь, Лекс… — начал он, не глядя на меня. — За что меня сюда кинули? Официально — за долги. Купец-папаша разорился. Но реально… — Он сделал паузу. — Реально — за то, что не смог защитить. Сестру. Младшую. Напали… мерзавцы из конкурирующей гильдии. Я… опоздал. Всего на минуту. А потом… — Его голос дрогнул. — Потом я нашел их. И сделал… что сделал. Не по закону. По-свойски. Жестоко. Слишком жестоко, даже для Изнанки. Вот и продали сюда, в лапы Аспидовым, чтобы сгинул без следа. А я… — Он внезапно обернулся, его глаза в полумраке горели странным огнем. — Я думал, это шанс. Выжить. Стать кем-то. Сильным. Наследником, может… Должны же были оценить? Я сильный! Я выжил! Я…

Он замолчал, сглотнув. Его рассказ висел в воздухе — тягучий, полный боли и… какой-то нездоровой надежды. Я кивнул, не зная, что сказать. У каждого здесь был свой крест.

Мы шли дальше, спускаясь по полуразрушенной лестнице в подземелье. Воздух стал еще холоднее и затхлее. И вот, в конце низкого, сводчатого коридора, мы нашли его. Склеп. Или часовню внутри замка. Небольшое помещение. В центре — каменная плита, вероятно, алтарь или саркофаг. На ней — высеченная надпись, покрытая паутиной и пылью, но четкая:

"Nicht spreche mit mir ohne Erlaubnis."

("Не говори со мной без разрешения.")

Старый немецкий. 12 век? Почему-то смысл был мне кристально ясен, как будто кто-то прошептал перевод прямо в мозг. Жутковато.

В углу, у стены, сидел скелет. Облаченный в истлевший балахон, вероятно, служителя культа. На его иссохшей грудной клетке, на простой кожаной веревочке, висел ключ. Именно тот: витой, серебряный, старинный. Он тускло поблескивал в слабом свете, пробивавшемся из какого-то верхнего отверстия.

— Слишком… легко, — пробормотал я, охваченный внезапным холодным предчувствием. — Как на блюдечке.

Клим уже шагнул вперед. Его движения были резкими, целеустремленными. Он наклонился над скелетом, его рука потянулась к ключу.

— Клим, стой! — вырвалось у меня. — Может, ловушка…

Но он уже сорвал ключ с шеи скелета. Кости тихо шевельнулись и рассыпались в пыль. Клим выпрямился, сжимая драгоценный металл в кулаке. Он повернулся ко мне. Его лицо в полумраке было искажено. Не торжеством. Не радостью. А какой-то… безумной яростью и болью.

— Лекс… — прошипел он. Голос был чужим.

Я не успел среагировать. Он со всей дури, как молотом, ударил меня кулаком в челюсть. Удар был страшный, от тренированной руки. Я полетел назад, ударившись спиной о стену, мир поплыл, в ушах зазвенело. Кровь теплой струйкой потекла из разбитой губы.

— Ты… сука… — я попытался встать, но мир качался. — Что… что с тобой?! Ты крышей поехал?!

Клим стоял надо мной, дыша как загнанный зверь. В его глазах плясал безумный огонь. Он сжимал ключ так, что костяшки побелели.

— Я тебя видел! — выкрикнул он, срываясь на визг. — Той ночью! Ты… ты убегал со Старшей! С стражницей! Она… она смеялась?! Ты… ты лапал ее! Да?! ТРАХАЛ?! СУКА, ОТВЕЧАЙ! ТРАХАЛ ЕЕ?! МОЮ НАДЕЖДУ И СЧАСТЬЕ?!

Он говорил бессвязно, слюна брызгала изо рта. Ревность? Мания? Шепот леса наконец добрался до него?

— Клим, ты бредишь! — я попытался встать, опираясь о стену. — Я не… это не так! Она меня чуть не убила за то…успокойся уже в конец!

— ВРУН! — заорал он, делая шаг ко мне. — Я ВИДЕЛ! Ты… ты все забрал! Ее внимание! Шанс! Она смотрела на тебя, а на меня — как на грязь! Наследство… Силу… Все должно было быть МОИМ! — Он зарыдал, но тут же выпрямился, лицо исказила решимость. — Моим… — Он посмотрел на ключ в своей руке, потом на меня. В его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость, но оно тут же погасло. — Прости, Лекс… — прошептал он, и в этом шепоте не было ни капли сожаления. — Но я стану наследником. Род Аспидовых будет моим. А для этого… ты должен умереть. Сейчас.

Он бросил ключ на пол у своих ног и выхватил нож. Лезвие блеснуло в полумраке склепа. Он приготовился к прыжку. В его глазах горел холодный, расчетливый убийственный огонь. Безумие схлынуло, осталась только хищная решимость устранить конкурента.

Я был на полу, оглушенный ударом, с разбитой губой, без оружия наготове. А передо мной стоял бывший товарищ, сильный, быстрый, смертоносный, с ножом в руке и ключом к власти Аспидовых у ног. Тишина склепа взорвалась не шепотом, а предсмертным хрипом моих шансов.

Голос Тотемного Аспида ворвался в мою голову внезапно, как ледяная игла, пронзая боль и шум крови:

СССссс… Смотри на него, смертный. Кровожадный. Решимый. А ты думал — вы друзья? Ты думал, я оставил вас в живых просто так? Все они имеют шансы. Шансы убить, предать, возвыситься… И Клим… о, Клим готов сделать решительный ход. Что же ты предпримешь? А? Позволишь ему зарезать тебя, как ягненка? Или покажешь зубы?..

Голос был полон ядовитого любопытства и насмешки. Он отвлекал, парализовал на миг. И этого мига Климу хватило.

— УМРИ! — закричал он, и нож в его руке сверкнул дугой, направленной прямо в мое горло.

Инстинкт сработал раньше мысли. Я рванулся вбок, падая на колени. Лезвие просвистело в сантиметре от уха, ударив в каменный пол, высекая искры. Боль от удара о камни пронзила колено, но адреналин заглушил ее. Я попытался вскочить, но Клим был быстрее. Его нога врезалась мне в бок, туда, где уже ныли синяки от Виолетты. Воздух вырвался из легких со стоном.

Я покатился по пыльному полу, пытаясь отползти. Клим навис, как грозовая туча, нож снова в руке. Его глаза горели холодной, расчетливой яростью. Никакого безумия. Только решимость убить.

— Ничего личного, Лекс, — прошипел он. — Ты просто на пути.

Он прыгнул, нанося укол в живот. Я сгруппировался, отбивая рукой его запястье. Удар пришелся по кости, больно! Но нож отклонился, лишь оцарапав кожу на боку. Я вцепился в его руку обеими руками, пытаясь выкрутить, выбить оружие. Мы сцепились, как два пса, катаясь по холодным камням склепа. Пыль поднималась столбом. Он был сильнее, тяжелее. Его колено вдавилось мне в грудь, перехватывая дыхание. Его свободная рука схватила меня за горло. Пальцы впивались в трахею. Звезды поплыли перед глазами.

— Прощай… — прохрипел он, сжимая пальцы.

В этот момент я услышал это. Не голос Аспида. Что-то другое. Шипение. Сухое, как шелест бумаги, но… влажное. И скрежет камня по камню. Из темного угла, где сидел скелет, что-то зашевелилось. Тени ожили.

— Клим… стой… — я