Лёд и Пламя - Сергей Рохмистров Страница 20

Встречали штурмующих замок все, кто мог в нём держать оружие, пощады никто не ждал и не просил. Положение бесправного трэля[34] для гордых вождей викингов было хуже смерти, а после гибели в бою они верили, что будут пировать в Вальхалле. Но Один[35] их наверняка опять обманул, не зря же сами свеи, норги[36] и даны называют его отцом лжи. Пали все, и мужчины, и «девы щита»[37], и жёны, и даже дети были убиты собственными родителями, чтобы не попали в плен и не стали трэлями.

Так закончилась история гордых конунгов Бирке и замка Ховгорден.

Следующей целью похода была Уппсала, город конунгов и знати, место, где собирался общий тинг Свеаланда, земли свеев. Город, в котором замышлялись походы по всей Европе и дальше. Но чтобы добраться до неё, нужно было пройти немалое расстояние по суше. Однако это никого не пугало, цель ждала и манила, а до отмщения было ещё далеко. Да и пройти около семидесяти вёрст, причём часть пути по воде — это не то расстояние, что пугает словен и корел. Бывало куда больше проходили.

Когда мы подошли, из Уппсалы уже сбежали все, кто хотел сбежать. Конунг, кстати, сбежать не мог, он должен был до последнего защищать город, потери столицы ему не простили бы. Впрочем, часть ярлов поспешно удалилась, чтобы попытаться собрать войско, способное остановить нашествие. А возможно даже и разбить войско, уничтожившее Бирку.

В принципе битва за Уппсалу ничем не отличалась от битвы за Бирку, дрались свеи особенно яростно ещё и потому, что их коллег из Бирки и Ховгордена похоронили так, что всем стало понятно, даже павшим, наверное, Вальхаллы не видать. Собственно похоронили их как слуг павших воинов моего войска. Вернее даже не слуг, оный имеет хоть какой-то статус. Трэль статуса не имеет, как не имеет он никакого голоса в повседневной жизни. Так что отчаяние было флагом защитников столицы Свеаланда. Оно свеям не помогло. Город был завален кучами трупов защитников, но и среди моих воинов были немалые потери, драться свеи умели и, даже умирая, они старались забрать с собой хоть одного врага. Только присутствие нас с Рарогом избавило войско от катастрофических потерь.

Пришлось после того, как из Уппсалы были вынесены все трофеи, и само место столицы врага уничтожено, и преданы погребению наши павшие товарищи, возвращаться в Ладогу. Продолжим поход на следующий год с большим войском.

Даны наверняка к этому времени соберут огромное войско, чтобы встретить нас ещё в море и попытаться не допустить нас в Сконе[38]. Но думаю, им это не поможет.

Глава 11

Ученье — свет, а неученье — тьма.

Как-то при очередном визите в Ладогу что-то зацепило взгляд. Продолжая рассматривать окрестности, обнаружил — что.

Вообще, в Ладоге был свой постоялый двор для иноземных купцов и торговцев с округи. Заведовал таверной Любомир, один из тех мужиков, что строил Людотову домницу, а, следовательно, часто общался с Рарогом. Вот тот как-то зацепился со строителями языками, объясняя в очередной раз, как у нас в нашем родном мире плавильные печи делают и что для этого нужно. И в процессе разговора плавно съехал на описание студенческих гулянок, потом упомянул трактиры и таверны, в которых мы отмечали очередной сданный экзамен… Запомнил, значит, Любомир общую идею.

Ну, то дело прошлое, а сейчас я пытался понять, что же в облике Любомирового подворья не так. Как, наконец, заметил — вывеску, на которой раньше был только схематичный рисунок горшка с ухватом, теперь на ней были начертаны еще и руны. Очень знакомые руны из моего мира и которым я с Рарогом учил тиуна, девчонок-травниц и того же Людоту. Надпись, кстати, была выполнена вполне правильно, означала «постоялый двор», но кто ее тут прочтет кроме меня?

Поинтересовался, прямо у Людоты, который вышел к нам — встречать дорогих гостей. Как оказалось — многие поймут. Уметь писать было очень престижно, и немало народу старалось на совесть научиться «резам» и «чертам», как прозвали наши руны. И все это как-то прошло мимо нас (мимо меня, когда я позже упомянул об этом случае при Рароге. Оказывается, тот же Любомир и еще несколько строителей учились во время эпопеи с домницей). А я еще думал, чего это люди к тиуну и тем же травницам зачастили, притом самые разные. Вот вроде бы и князь, а такое пропустил!

Резы знали не только словене, их так же выучило несколько купцов издалека, в том числе из нурманнов. Один из них отметил, что их собственный футарк только похож на наши черты, а так — все совершенно по-иному.

Не удивительно, что среди товаров, которые везли в Ладогу, появились чернила. Впрочем, сейчас их стали на месте изготавливать. А вот на замену бумаги, которой тут не знали, словене приспособили кору повсеместно растущих березок — бересту. Но вот насчет бумаги — это мысль. Я, правда, мало знаю о способах ее изготовления, но на досуге можно будет заняться. Когда мы с Рарогом доделаем, наконец, наш магический движитель для кораблей!

Позже я весьма порадовался, что грамотных людей в княжестве стало больше. Дел у нас много и каждый, кто поймет написанное, очень ценен.

* * *

Я как-то заметил, что Рарог часто о чем-то с Вуком болтает, а в последнее время и Ворона к разговорам привлек. Ну да это их личное дело, но еще через несколько дней они всей компанией ко мне подошли.

— Дэйд, — Рарог зовет меня по-прежнему, как привык. — У меня идея возникла. Как насчет того, чтобы не гоняться за ярлами по всему Даннмарку, рискуя угодить в засаду, а поймать их на море? Там мы сильнее… Помнишь ведь, как удачно мы их у Готланда прихватили? А ведь они нас там ожидали, все же остров торговцев — очевидная цель для визита.

Помню. — Смысл у Рарога был. Потери в Уппсале были значительными, а вот на воде все обошлось бы малой кровью. — Идея хороша. Но как ты собираешься их там ловить? Море большое, а мы одни. Послать им вызов?

— Нет, — Вук степенно огладил бороду. — Не примут они его от нас. Но вот если прознатчик от свеев узнает