Учитель Особого Назначения. Том 1 - Илья Игоревич Савич Страница 2

Он наконец-то успокоился и стал серьёзным.

— Присаживайтесь. Предстоит не самый простой для меня разговор. Может, кофе или чай?

— Кофе. Чёрный, без сахара.

Пока директор Академии общемагического образования Василий Павлович Чернышевский шаманил с кофемашиной, которая почему-то отказывалась его слушаться, я присел в кресло и осмотрелся.

Его кабинет не отличался размерами или особой роскошью. Самым дорогим предметом здесь была картина на стене с изображением копьеносного всадника в простой деревянной раме, в то время как сама академия выглядела выше всяких похвал.

Она появилась недавно и успела навести шороху. Дело в том, что в этом мире до сих пор сохранился архаичный порядок, при котором магия считается даром избранных. Что можно перевести как «тех, кто способен оплатить обучение».

— Да чтоб тебя!.. — выругался директор, хлопнув по корпусу, после чего кофемашина наконец загудела.

Так вот… Древние кланы передают свои знания из поколения в поколение и отказываются делиться ими с другими. Разбогатевшие семьи вбухивают состояния, чтобы возвысить своих отпрысков, нанимают мастеров и скупают секреты у обедневших дворян. А прочие магические академии принимают лишь клановых или очень богатых студентов с явными способностями к магии.

Но эта академия создана, чтобы дать возможность беднякам, неугодным бастардам и прочим, у кого проклюнулся дар, получить образование и стать полноценным магом.

Ну или хотя бы никого не прибить во время неконтролируемого выброса энергии.

— Вот, пожалуйста, — Василий Павлович поставил передо мной чашку ароматного кофе, а сам отхлебнул чая. — Как вы знаете, наша Академия имеет особый статус и потому находится под пристальным надзором министерства образования. И поэтому результаты каждого класса изучаются досконально. Более того — каждый ученик находится под прицелом инспекторов!

Я кивнул, глотнув кофе. Вкусный. Не зря он воевал с кофемашиной.

— Значит, есть класс с особыми проблемами? — догадался я. — Поэтому вам потребовался боевой маг на место их руководителя.

— Да-да! — закивал директор. — Боюсь, обычными методами здесь не справиться. Мои педагоги попросту отказываются брать на себя этих ребят из… кхм, соображений безопасности.

Я ухмыльнулся и почувствовал, как внутри разгорается азарт. И услышал, как в коридоре кто-то перешёптывается, шагая к кабинету. По привычке вливал часть энергии в органы слуха, чтобы всегда быть настороже.

«Дядя, а что если…» — взволнованно говорил кто-то молодой.

«Сколько раз тебе говорить, Аркаша! В стенах академии я не „дядя“, а Соломон Адамович! — гаркнул человек значительно старше, судя по голосу — ровесник директора. Его не было в коридоре: видимо, молодой звонил ему по телефону. — Всё будет нормально, у тебя самые лучшие рекомендации. Никто не узнает об… ни о чём не узнает! Иди и заяви о себе. Этот засранец уже предупреждён, ты будешь работать в моём крыле. А я пока пойду прослежу за выродками, они явно что-то замышляют!»

Интересно, что за выродки такие? И кто этот Соломон Адамович? А ещё «Засранец»… Неужели он про директора?

— Поэтому нужен кто-то с железными нервами и способностью противостоять прямому магическому воздействию, — продолжал «засранец». — Мои педагоги отличные специалисты, но…

— Я понял, Василий Павлович, — улыбнулся ему, допив кофе, и поставил чашку на стол. — Меня не страшат даже самые взрывоопасные подростки. Предлагаю сразу приступить к делу: где я могу найти ваших монстрят?

— Аудитория «404», это в соседнем здании. Как раз сейчас проходит организационное занятие, дети должны быть на месте. Но позвольте задать вопрос…

— Конечно.

— Зачем это вам? Офицер на службе министерства безопасности — и в учителя в академии? — вдруг он широко распахнул глаза, едва не расплескав свой чай. — Неужели!…

Кажется, надумал себе что-то страшное. И я подозреваю, что именно.

— Нет, Василий Павлович. Меня не отправили по вашу душу. Я здесь по личным причинам.

Он немного успокоился и выждал, желая узнать больше подробностей. Но снова правильно понял моё молчание и не стал расспрашивать дальше.

Хороший директор. Понятливый.

— Тогда не смею задерживать, — кивнул он.

Василий Павлович проводил меня до двери, пожал руку и потянулся к ручке, но тут раздался стук, и створка сама отворилась. Перед нами стоял молодой человек с зализанными назад волосами, в серых брюках и идеально подогнанной рубашке. На руке у него сверкнули дорогие часы.

— Добрый день! — горделиво воскликнул он, при этом рассеянно переводя взгляд с меня на директора и обратно. — Меня зовут Аркадий, я по поводу трудоустройства.

— О, точно! — радостно воскликнул директор. — Проходите, проходите, мы как раз закончили с вашим будущим коллегой.

Я напоследок кивнул и шагнул из кабинета. Аркаша немного завис, оказавшись у меня на пути. Кажется, он не думал уступать дорогу и даже хотел что-то возразить, но пока он собирался с духом, я уже двинулся вперёд, и ему пришлось шагнуть в сторону. Он возмутился всем своим видом, но смог удержаться, а затем нацепил лживую улыбку и обратился к директору:

— Василий Павлович, вас должны были предупредить…

Дверь за ними захлопнулась, а слушать разговор мне было неинтересно. Вместо этого я сосредоточился на окружающих звуках и запахах, немного увеличив поток энергии для обоняния.

Лето уже закончилось, но осень ещё была ясной и солнечной. На пустующих улицах академгородка пели птицы, шуршали белки, журчали ручьи, соединяющие два пруда возле здания администрации, откуда я как раз уже выходил.

Безмятежная атмосфера. Даже слишком, на мой вкус. Надеюсь, я не успею заскучать, пока буду выполнять обещание, данное погибшему другу.

Двадцать пять лет назад я переродился в этом мире, в теле ребёнка из уничтоженного рода. Осознал себя рано, но долго не мог прийти в себя, потому что этот мир показался раем, даже несмотря на все лишения, которые преследовали сироту.

И всё же без одного человека мне пришлось бы куда тяжелее. Лучшего друга и наставника. Человека, благодаря которому мне не пришлось ползать в пелёнках, навёрстывая почти утерянную силу. Он приютил сироту, обучил основам здешней магии, что сэкономило мне годы проб и ошибок, и познакомил с некоторыми негласными правилами и даже писанными законами, которым в этом мире следовало большинство людей.

Мой друг и наставник погиб, но у него остался сын, о котором он просил позаботиться. И что это могло значить? Дать ему денег, рассказать о папашке или проследить, чтобы шкет дожил до совершеннолетия? Дружище не стал уточнять и покинул нас с ехидной ухмылкой на своей