Реликты лета - Антон Аркатов Страница 19

День Щ. 9. 1

В который раз я просыпаюсь ото сна. Этого сна… Но теперь я уже не уверен, где сон, а где реальность. Сначала воспоминания приходили как вспышки, как блики на стекле в солнечный день, как размытые отражения проходящих мимо людей в лужах дождливым вечером. Они казались чужими, словно отрывки из книги, которую ты пролистал в гостях, пока хозяин ушёл отвечать на телефонный звонок. Но со временем фокус стал чётче. Теперь я точно знаю, что вчера собирался на встречу с одногруппником. Нет, я собирался на неё и тогда, но с того момента прошло уже много недель. Сколько именно – мне неведомо.

В какой-то момент я начал понимать, что из раза в раз попадаю в «Совёнок», через семь дней возвращаюсь в реальный мир, а затем всё повторяется по новой. Сколько таких повторений уже было? Зависит от того, в какой момент я перестал забывать. Может быть, я провёл в этом лагере многие годы. По крайней мере, сознательно сейчас я здесь в десятый раз. Много это или мало? Смотря для чего. Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие? У меня как будто всё идёт не по порядку – и начал я с депрессии.

«Совёнок» встретил меня, как всегда, приветливым тёплым летним днём. Весело ворковали птички, солнышко приятно грело, а трава казалась неестественно зелёной – к этому я так и не смог привыкнуть. Конечно, сейчас бежать куда-то или кататься по этой самой траве не было никакого желания. Я просто сел на ступеньку автобуса и принялся терпеливо ждать Славю. Терпение – это та добродетель, которой мне волей-неволей пришлось научиться.

Прошло всего чуть больше двух месяцев, но я отчётливо помню свой третий раз, хотя, конечно, нумерация условна – он с равной вероятностью мог быть и сто третьим. Третий – потому что во второй я ещё не до конца осознал, что всё повторяется. Тогда я отчаянно хотел считать смутные воспоминания, назойливые флешбэки и пугающие дежавю просто ещё одной странностью этого мира. Наверное, потому, что иметь хоть какую-то призрачную надежду выбраться лучше, чем явственно понимать, что выхода нет. И осознал это я как раз-таки в третье своё попадание в «Совёнок». Впрочем, почему «попадание»? Может, я никуда и не уезжал. Ведь возвращался в реальность, по субъективным ощущениям, я только два раза: после первой и после второй недели. После третьей же я вновь и вновь просыпаюсь в автобусе. Для себя я решил, что лагерь просто не хочет меня отпускать. Впрочем, всё может обстоять и совсем по-другому.

Прошло всего девять недель, но я узнал об устройстве этого мира и о его обитателях не больше, чем в первую неделю. В основном носился с обходным, искал Шурика и таскал сахар. Я просто не мог решиться предпринять что-то иное, а все мои робкие расспросы натыкались на удивление, непонимание или откровенную придурь (особенно со стороны Ольги Дмитриевны). Пусть и закольцованный, этот мир жил по своим законам, а я в нём был всего лишь гостем.

А может быть, предпринять какие-то более активные действия мне мешал не только страх, но и ощущение того, что я здесь не просто так. Возможно, этот мир на самом деле лишь для людей, которые при жизни не сделали ничего: ни плохого, ни хорошего. Бесполезных, лишних людей вроде меня.

Единственным, кто определённо выделялся в этом лагере, был странный пионер, который рассказал мне про циклы и про то, что нас здесь много. Именно из-за него я пропустил пару стадий и перешёл сразу к депрессии, ведь я не просто застрял здесь, а и рискую стать таким же, как он. Впрочем, он появлялся только в первых моих циклах, а потом куда-то пропал. Хотя в какой-то степени с ним было даже веселее, ведь обычная лагерная рутина и повторяющиеся из раза в раз события сведут с ума кого угодно.

* * *

Тем временем из ворот показалась Славя. Приятное славянское лицо, длинные косы, похожие на две толстые охапки свежескошенного сена, и голубые глаза, в которых, казалось, можно утонуть – это звучит у меня в голове каждый раз.

– Привет, ты, наверное, только что приехал? – стандартно улыбнувшись, спросила белокурая девочка.

– Да. Вот жду, когда меня кто-нибудь встретит. Меня Семён зовут.

– Очень приятно, Славя! Вообще, полное имя – Славяна, но меня все Славя зовут. И ты тоже зови.

Я почти сразу понял, что, если следовать сценарию, неделя пройдёт проще. Если отсюда нельзя выбраться, если ни от кого ничего не добиться – зачем вообще пыжиться?

– Тебе к вожатой надо, она всё расскажет! Смотри. Сейчас идёшь прямо-прямо, доходишь до площади, затем налево, дальше будут домики. Ну, спросишь у кого-нибудь, где домик Ольги Дмитриевны! – Славя продолжала отыгрывать свою роль.

– Я всё понял, спасибо.

Сценка с кузнечиком не имела особого сюжетного значения, так что я отправился прямиком на площадь, пропустив знакомство с Алисой. Оттуда – к домику вожатой. Постучал, дождался ответа и вошёл.

– Здравствуйте, я ваш новый пионер. Меня Семён зовут, – представился я устало.

Это она меня впервые видит, а вот я с ней знакомлюсь уже в десятый раз.

– Привет, Семён. А мне твои родители как раз недавно звонили, тебе привет передавали.

Ага, звонили в несуществующий райцентр.

– Спасибо, – коротко ответил я, и вожатая словно бы зависла.

У неё в программе прописаны реакции только на определённое поведение с моей стороны. И когда я вёл себя именно так, Ольга Дмитриевна за словом в карман не лезла. Но если отойти от сценария, разобраться с ней довольно легко.

– Ладно, я тогда похожу, осмотрюсь, – сказал я, оставив её в замешательстве.

Быстро переоделся в пионерскую форму, висевшую в шкафчике, и вышел из домика.

* * *

Естественно, осматривать мне было особо нечего. Не могу сказать, что знал лагерь как свои пять пальцев, но территория «Совёнка» не такая уж и большая – девяти недель более чем достаточно, чтобы её изучить. Однако в этот раз у меня был новый план. В прошлом цикле я бродил по окрестным лесам, зашёл довольно далеко и там наткнулся на старую хижину – может быть, заброшенный домик охотника или лесника. Я быстро забежал в столовую, взял еды и воды в дорогу – благо к местной поварихе мне