Я один вижу подсказки 12 - Никита Красавин Страница 19

– Игнорируете?

Мне не нравилось, что та мешала нашему делу.

– Тебе лучше уйти отсюда!

Мои грубые слова были даже хуже игнора. Мечница восприняла их как прямую угрозу, что ей совершенно не понравилось.

– Слушайте меня внимательно, – произнесла она более строгим тоном, а затем представилась. Что её зовут Анна Ахмедова, что является одним из командиров Союза Воинов. – Если вы сейчас же не остановитесь, то все будете арестованы.

Последнее она произнесла неуверенно, с лёгкими сомнениями в голосе. Она вообще не понимала сложившуюся ситуацию. Какие-то молчаливые люди методично копаются в земле. Не понятно, то ли помогают Цитадели, то ли наоборот мешают.

Ведь во время подобного хаоса сложно определить, кто свой, кто чужой. И если надо, нужно остановить и скрутить силой. А разбираться уже потом, после того, как уничтожат Чёрную Свинью.

Я знал о её проблеме и сомнениях, но раскрывать свою личность и клонов не спешил.

Мне уже достаточно пришлось раскрыться. Делать это больше не было нужды, тем более что мои дела тут практически окончены.

Я уже помог тем, чем мог. Поэтому хотелось поскорее скрыться на ферме и не отсвечивать. Как раз в этот момент клоны, которые копали, наконец нашли ту самую карту.

Изначально думал, что это будет обычная топографическая карта, ну или карта звёздного неба. Быть может схема какого-то созвездия.

Созвездие действительно было изображено, но на игральной или даже гадальной карте. Цвет фиолетовый с золотистыми краями, сами звёзды переливались белым светом, и какие-то надписи древним шрифтом.

То, что мы нашли, не могло укрыться от глаз Анны. У неё был в этом деле действительно намётанный глаз, и с темы о том, чтобы нас арестовать, мы быстро перешли к другой:

– Отдайте то, что вы нашли! Это вам не принадлежит.

Сказала она с таким властным тоном, будто вот именно ей и принадлежит.

– Ты что, воровка?

– Нет. Я беру не для себя, а для того, чтобы вернуть законному хозяину.

– Не нужно ничего возвращать. Это моя карта, я её просто потерял здесь, а теперь нашёл.

С этими словами звёздная карта, что находилась в руках клона, внезапно исчезла, переместившись в пространственную ферму.

Анна явно возмутилась, совершенно мне не веря.

– Вы все арестованы!

Ужаснее всего, что на этих словах клоны начали массово исчезать один за другим. Один, пять, десять, пока я не остался совсем один среди развалин.

Вообще было видно, что девушка добрая и нерешительная по натуре. Ну, кто бы ещё стоял и пытался с нами то ли договориться, то ли понять ситуацию.

Честно говоря, её истинные мотивы были не совсем ясны. Однако та сильно возмутилась такому массовому исчезновению людей, но я всё же решил предупредить:

– Уходи быстрее отсюда… – и указал пальцем в широкий проём разрушенного окна.

То есть за спину Анны, на тот самый чёрный купол. Ведь было хорошо видно, что чёрный купол, который раньше оставался монолитно единым, теперь имел зияющую дыру.

И, казалось бы, этому нужно радоваться. Что наши сильнейшие воины наконец вырвались на свободу, но их силуэтов там не было видно.

Лишь какой-то сгорбленный старик во всём чёрном, с ядовитой тёмной аурой, окутывающей его тело. Он стремительно летел по воздуху через всю площадь, совершенно ни на кого не обращая внимания.

Выглядело это как огромная грозовая туча, от которой все инстинктивно сторонились. Я смотрел на приближающегося Валерия Баженова, но чувствовал, что от Анны Ахмедовой уже и след простыл.

Девушка оказалась не такой уж и глупой. Не стала продолжать играть в «полицейского», почуяв смертельную угрозу, сразу же скрылась куда-то в безопасное место.

«А она молодец…»

Я же остался на месте, терпеливо ждал, когда тот долетит. Валерий медленно завис над образовавшимся котлованом. Внутри был только я, поэтому он пристально смотрел именно на меня.

– Где мой внук?

Он явно не мог этого понять, хотя все доказательства лежали на поверхности.

– Ты что, тупой?

Спросил я у него с насмешкой. Он совсем не ожидал такой наглой дерзости.

– Ты разве не понимаешь очевидного? – продолжил я с ухмылкой. – Я УБИЛ ЕГО!

Валерий дико закричал, ведь его очень сильно разозлили мои слова. Тем более что я поднял два средних пальца и показал ему. Что разозлило его ещё больше.

Он истошно закричал:

– $#%¤@ СЫН, Я @#$%^ ТЕБЯ УБЬЮ!

До конца его слушать никто не стал, так как я мгновенно исчез, переместившись в безопасную пространственную ферму.

«А что?»

«Не сражаться же мне с этим монстром…»

Глава 8 – Время

Может показаться, что злить такого высокоуровневого мага глупо. Так и есть. По-хорошему с ним вообще не стоило говорить. Не встречаться взглядом и тем более провоцировать.

Хоть я и говорю, что нахожусь в безопасности. Что у меня много клонов и всё схвачено, но если какой-то сильный и влиятельный человек захочет всё же мне «нагадить», то у него определённо получится.

Все мои «точки входа» находятся в Цитадели 77. Тут выследить и уничтожить моих клонов не составит труда. Они слабы по сравнению с магом его калибра.

Лишив меня их, то на этом моё взаимодействие с большим миром закончится. Всё что мне останется, так это ждать пока враг не умрёт от старости. Впрочем, Валерий Баженов может и меня пережить.

Осторожность необходима в любом случае. Вот только я же его выманивал целенаправленно. Мне нужна была именно эта иррациональная злость.

Чтобы он не просто вышел из своего купола, посмотрел по сторонам, убедился, что никого нет, и спокойно зашёл обратно.

«Нет».

Он должен был возненавидеть меня всем сердцем. Стоять как послушный пёс и ждать, когда у чёртова фермера откатится чёртов навык. Именно так я надеялся помочь сестре.

«Сработал ли план?!»

Честно говоря, не думал, что получится, поскольку на меня подобное не сработало бы. Я хоть и довольно эмоциональный человек, и срываюсь, но всё равно стараюсь анализировать эти срывы и возвращаться в нормальное состояние. Так сказать, включать голову.

Но у Валерия Баженова, по-видимому, такого механизма самоконтроля не было. Я всё отчётливо видел, через глаза Пятьдесят Первого, как Баженов пребывал в ярости, кричал как безумный:

– ААААА… ЧТО ЖЕ ТЫ СПРЯТАЛСЯ?

Его лицо искажалось с каждой секундой. В один момент с чувством глубокой горечи и отчаяния, в другой становилось пугающе спокойным.

Как будто в нём бушевал десяток противоречивых эмоций, и