Идеальный мир для Химеролога 5 - Олег Сапфир Страница 16

Пора уходить. У него был подготовленный путь отхода — подземный ход, ведущий к реке, где ждала лодка.

Масленников закинул сумку на плечо и уже направился к потайной двери за книжным шкафом, когда услышал странный звук.

Хлоп-хлоп-хлоп.

Он резко обернулся.

В открытую форточку, нагло, как к себе домой, влетел попугай. Достаточно крупный, с необычным зеленовато-чёрно-пламенным оттенком. Но всё ещё обычный, мать его, попугай.

Птица сделала круг под потолком, приземлилась прямо на его рабочий стол и деловито начала ковыряться в бумагах, которые он не успел убрать.

Масленников застыл. Это что ещё за сюр? Вокруг война, дом горит, а тут… это.

— Э, ты кто такой? — опешил он.

Попугай поднял голову, посмотрел на него наглым чёрными глазами и каркнул:

— О, блестяшка!

Он схватил клювом золотое перо с чернильного прибора.

— А ну пошёл вон, курица! — рявкнул Масленников. — Ты что тут забыл⁈

Это было последней каплей. Нервы, и без того натянутые как струны, лопнули. Какой-то паршивый попугай смеет мародёрствовать в его кабинете⁈

Он попытался взять его под контроль, но… почему-то не получилось. Не тратя время на разбирательства, Масленников ментально потянулся к своей последней защите.

На шкафу, в тени, сидел его личный телохранитель. Модифицированный беркут с лезвиями вместо когтей и усиленной мускулатурой.

— Убить! — приказал Масленников.

Беркут сорвался с места серой молнией.

У попугая не было ни единого шанса. Он даже не успел обернуться.

Удар.

Острые лезвия рассекли тельце. Перья, кровь и куски плоти разлетелись по столу. Попугай, превращённый в фарш, шлёпнулся на пол бесформенной кучей.

— Так-то, — злорадно усмехнулся Масленников. — Ненавижу паразитов.

Снаружи раздался топот сапог. Они уже в доме. Пора.

Он схватил сумку, проверил пистолет за поясом. Беркуту он приказал занять позицию на лестнице — задержать штурмующих на пару секунд. Этого хватит.

Масленников подошёл к книжному шкафу, нажал на скрытый рычаг. Секция с книгами послушно отъехала в сторону, открывая тёмный проход.

«Прощайте, идиоты, — подумал он. — Вы получите только пепел».

Напоследок решил бросить взгляд на комнату.

И замер.

Куча перьев и мяса на полу… шевелилась.

Он протёр глаза. Галлюцинации? Стресс?

Нет. Чёрная дымка окутала останки. Раздался противный хруст костей, шипение… Плоть срасталась, перья вставали на место.

Через секунду на полу сидел тот же самый чёрно-пламенный попугай. Целый и невредимый. Он встряхнулся, злобно зыркнул на беркута, сидящего на шкафу, и проскрипел:

— Ну ты и козёл! Больно же!

Масленников почувствовал, как у него отвисает челюсть.

— Ч-что?..

Попугай, не обращая на него внимания, подлетел ближе. Схватил когтями ручку сумки с самыми важными документами и флешкой — той самой сумки, которую Масленников на секунду поставил, чтобы открыть проход.

— Это моё! Компенсация за ущерб! — каркнул он.

И, тяжело взмахивая крыльями под весом добычи, вылетел в разбитое окно.

Масленников стоял, глядя в пустой оконный проём. Сумка с трудами всей его жизни… улетела. В лапах бессмертного попугая.

— Да ну нахер… — прошептал он.

В коридоре послышались крики:

— Чисто! Второй этаж!

Времени на раздумья не осталось. Он нырнул в потайной ход. Панель книжного шкафа с мягким щелчком встала на место, отрезая его от шума битвы, огня и преследователей.

Он оказался в полной темноте и тишине.

Нужно было бежать. Спускаться к реке, садиться в лодку и исчезать. Спасать свою шкуру.

Но Масленников стоял неподвижно, прижавшись лбом к холодному камню стены. Его сердце колотилось не от страха погони. И даже не от потери дела всей его жизни, улетевшего в лапах наглой птицы.

Перед глазами всё ещё стояла та картина.

Куча кровавого месива, которая собралась воедино. Чёрная дымка. Хруст костей. И живой попугай, который секунду назад был мёртв.

— Это не регенерация… — прошептал он. — Этого не может быть. Ни один стимулятор, ни одна мутация не способны вернуть жизнь в фарш. Это… АБСОЛЮТ.

В его голове, привыкшей раскладывать всё на формулы и схемы, сейчас рушились основы мироздания. Кто-то в этом городе сумел сделать то, к чему он, Масленников, шёл годами, ломая хребты и судьбы. Кто-то перешагнул черту, которую он считал недосягаемой.

В сумке были формулы и схемы.

Но та птица… Та птица была ключом к бессмертию.

В темноте подземелья на губах «Мясника» медленно расплылась безумная кривая усмешка.

— Плевать на лабораторию, — выдохнул он. — Плевать на гвардейцев. Я найду того, кто создал эту тварь. Я найду его, даже если он прячется в аду. И когда я его найду…

Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь.

— … он научит меня делать так же. Или будет умирать и воскресать на моём столе до тех пор, пока я не пойму, как это работает.

Масленников оттолкнулся от стены и быстро зашагал вглубь тоннеля.

Охота только началась. И теперь дичью был не он.

Глава 5

Я вправлял челюсть карликовому бегемоту, который решил, что он щелкунчик, и попытался разгрызть стальную ножку стула. Бегемот смотрел на меня влажными, полными раскаяния глазами, а я думал о том, что эволюция иногда сворачивает куда-то не туда.

Внезапно дверь операционной распахнулась, и внутрь вошёл Роман.

— Виктор, — сказал он. — Я тут это… кажись, немного перепутал…

— Что на этот раз? — я даже не обернулся, продолжая манипуляции с челюстью. — Выпил вместо кофе один из своих ядов?

— Да нет. Просто перепутал красную и зелёную микстуры, которые ты давал. Ту, что для ускорения регенерации, и ту, что вызывает рост волос.

Я медленно повернул голову.

— И? Кому ты это вколол?

— Лысой кошке сфинксу.

— Ну, поздравляю, — я хмыкнул. — Теперь это персидский кот. Скажи хозяйке, что это бонусная программа «Зима близко». Иди, работай, горе-алхимик. И наклейки на банки клей, а не на память надейся.

Роман ушёл, что-то бормоча себе под нос, а я вернулся к бегемоту.

— Ну вот, дружок. Теперь ты можешь жевать. Но лучше жуй капусту. Мебель нынче дорогая.

Как только я сбагрил бегемота восвояси, ко мне подошла Валерия.

— Вик, там… проблема. Клиент утверждает, что его грифон сломался.

— В смысле «сломался»?

— Ну, он говорит, что грифон «потерял горизонт».

Я подошёл к огромной клетке, накрытой бархатной тканью. Рядом нервно переминался с ноги на ногу молодой аристократ в костюме-тройке.

— Доктор! Сделайте что-нибудь! — взмолился он. — Мой Икар… Он больше не летает! Он падает!

Я сдёрнул ткань.

Внутри сидел роскошный белоснежный грифон. Он посмотрел на меня мутным взглядом, попытался расправить крылья, качнулся и… медленно завалился на бок.

— Курлык… — грустно произнёс грифон и икнул.

Я принюхался. От благородного животного несло перегаром так, что хоть закусывай.

— Вы чем