Всем женщинам нравится это - Эрли Моури Страница 15

больше! — он мечтательно воздал взгляд к своду террасы, на котором проступали нежные, бледные фрески с изображением то ли фэлис, то ли богинь. — Спасибо, Ланита, что выдернула меня из гребаной Москвы и перенесла сюда! Холодный дождливый май не для меня, а здесь!.. Здесь меня все устраивает. Даже гномы — черт с ними! Тем более, если они просто работники.

Похоже, Карася все больше впечатлял этот мир, и он почти не думал ни о Лизе, ни о родителях.

— У меня напряжение в штанах, между прочим, — весело добавил Глеб. — Вникаешь? Катастрофическое напряжение! А новую молнию в джинсы здесь, наверное, хрен вставишь.

Не ответив ему, я вонзил зубы в яблоко. Жестоко так вонзил. Наверное, голодный волк так вгрызается в добычу. Яблоко брызнуло соком, сладким с легкой кислинкой. Вкусное яблоко. Очень сочное, ароматное. А мы все-таки волки, как не играй в милую дамам добропорядочность. Волки, волей неведомых сил, оказавшиеся в стаде прекрасных ланей, которые даже ничего не ведают о хищниках.

— Если Элли уже совсем твоя, то я бы на твоем месте, обнял ее и поцеловал сразу, едва она дала к этому повод. Тем более она сама сказала, что ей захотелось с тобой обняться. Как с подругой или нет — это уже не важно. Такие шансы надо использовать сразу. Не тормози, Шуруп, — Глеб с ехидством уставился на меня.

— Возьми лучше яблоко. Вполне годные, даже получше наших, — сказал я, не желая обсуждать эти вопросы. Вообще, Карась часто подобными наставлениями меня бесил. Будто у меня нет своих мозгов или я без него не знаю, как следует подкатывать к дамам.

— Яблоко… Я — волк. Сам знаешь, мне мясо подавай, — усмехнулся Глеб, но яблоко из вазы взял. Повертел его в руке, положил обратно и вместо яблока взял какой-то фрукт, похожий на большую пупырчатую сливу. — Люблю эксперименты, — не расставаясь с улыбкой сообщил он. — Если сейчас ласты склею, ты, Сань, такие фрукты не ешь.

— Как скажешь, — я откусил еще кусок яблока, которое никак не могло утолить голод, все сильнее донимавший меня. Все-таки прошло не менее семи часов, как мы отплыли на лодке, чтобы угодить в иной мир.

Из дверного проема послышался тихий звон посуды потом шаги Элли.

— А ничего так, — сообщил Карась, снова вгрызаясь в неведомый нам фрукт. — Вкусом похоже на манго. Корка, правда, жесткая. Наверное, следовало почистить. Тьфу, гадость. Корка, — он сплюнул на пол.

Вдруг челюсть его отвисла, глаза широко раскрылись и будто остекленели, Глеб привстал. В тот самый момент, когда Элли вышла из дома, держа стопку тарелок, Карасев, издал звук, похожий на «бля…» и стал оседать на пол.

— О, Ланита! Какой ужас! — вскрикнула Элли, роняя тарелки. Фэлиса испуганно смотрела на Карася, растянувшегося на полу и на выпавший из его руки надкушенный фрукт.

Глава 6

Стрекоза

— Почему с ним так? Из-за кэсли этого не может быть! — расширив глаза, воскликнула Элли.

Она переводила взгляд с Карасева на меня и обратно, затем поглядывала на надкушенный фрукт — он выкатился из скрюченных пальцев Глеба. Как я понял, этот фрукт назывался кэсли.

— Не могу знать! — я быстро поборол первоначальное оцепенение. Вскочил с места, в один длинный шаг подлетел к Карасеву, присел на корточки. Взял его руку, прощупывая пульс.

В вопросах медицины мои познания колебались возле нулевой отметки. Пульс у Карася был, уверенный, даже по первым ощущениям повышенный. Ну что еще сказать по внешнему виду, рот приоткрыт, видны белые зубки. Глаза открыты широко и неподвижны. Вполне себе дышит. Может жестокая аллергия на местные фрукты? Или что хорошо фэлисе, то плохо земному мужчине?

— Он может умереть? — Элли выхватила из-за пояса серебряную палочку, витую, покрытую крошечными знаками на плавных изгибах. — Говори быстрее, Аллекс! Мужчины умирают как гномы⁈

Хреновый вопрос. Конечно, мужчины умирают. Только я не знаю, как именно умирают гномы, чтобы проводить какие-то аналогии.

— Да, Элли. Любая жизнь для всех живых существ конечна. В том числе и для мужчин, — произнес я, казалось бы, одну из самых банальных истин и отпустил руку Карасева. Пульс его точно не стал тише, а вот глаза…

Они недавно вытаращенные и застывшие, стали как-то подвижнее. Зрачки отъехали вправо, и мне показалось, будто Карась сейчас нагло пялится на ножки фэлисы, стоявшей в растерянности над ним.

— Ты не волнуйся! Я его вылечу! — выдохнула Элли, подняв напряженной рукой серебряную палочку. — Я с этим справлюсь! Мне бы только знать, что с ним. От чего лечить. Наверное, от отравления — такое бывает с гномами. Отравление от кэсли! О, Ланита! Разве такое может быть⁈

Она взмахнула палочкой, голубой кристалл вспыхнул, собирая вокруг золотистые пылинки, что летали вокруг фэлисы. Их небольшое облачко устремилось к Карасеву, скорбно распростертому на полу. Окутало его, толи входя в тело Глеба, толи угасая от прикосновений к нему.

Первые мгновения ничего не происходило. Но вот Карасев шевельнулся, приподнял голову и лукаво посмотрел на фэлису.

— Моя добрая леди! Спасибо, моя нежная спасительница! — неожиданно и с явной наигранностью произнес Карась. Тут же обнял ноги фэлисы, прижимаясь щекой к ее лодыжкам и борясь с приступом смеха.

— Я тебе сейчас в морду дам! — вспыхнул я, наклонившись и оттянув его за руку. — Элли, мои извинения, он просто дурачится! Козел! Комедию, сволочь, ломает! Ваш кэсли ему очень хорошо зашел и не требовалась ему никакая помощь!

— Как ломает ко… медию? — фэлиса непонимающе уставилась на меня, все еще держа серебряную палочку с мерцающим кристаллом. — Он, притворялся что ли? Он смеется надо мной?

— Элли! Ну не сердись! — сквозь смех взмолился Карась. — Это же шутка! Я хотел, чтобы тебе и всем нам было весело! У нас это называется «дурачиться».

— Мне не смешно! Я в самом деле подумала, что ты можешь умереть, как это случается с гномами! Я испугалась! Мне очень хочется наказать тебя, Глеб Карась! И я с удовольствием это сделаю! — глазам фэлисы сверкнули, она взмахнула серебряной палочкой, снова пуская рой крошечных искр. При этом Элли сердито прошептала какие-то слова. Я их не расслышал, ухватил лишь ничего не значившие для меня окончания, произнесенные громче и резче.

— Госпожа Элл!.. — Карась поспешил встать, но