Император Пограничья 10 - Евгений И. Астахов Страница 13

— Здесь глина с примесью песчаника, — объяснял он, пробуя землю на ощупь. — Держать форму будет плохо. Лучше сместимся на полсотни метров восточнее.

Параллельно с нами работали бригады разборщиков. Система маркировки, отработанная весной, функционировала как часы. Правда, не обошлось без накладок — в Жохово местный умелец решил «улучшить» процесс, придумав собственные обозначения. Пришлось полдня разбираться в его каракулях.

Зарецкий, поглотивший немало Эссенции за прошедшие месяцы, теперь мог оживлять в разы больше брёвен одновременно. Молодой фитомант работал с упоением, постоянно экспериментируя с заклинаниями.

— Смотрите! — воскликнул он на третий день. — Если немного изменить структуру плетения, они двигаются на десять процентов быстрее!

Белозёрова с Ольтевской-Сиверс наладили настоящий конвейер по созданию ледяных покрытий. Две гидромантки работали посменно, поддерживая идеальное скольжение на всём протяжении маршрута.

Но главным отличием от весенней кампании стало количество рабочих рук. Если тогда мы еле наскребли полсотни человек, то теперь желающих помочь оказалось больше двухсот. Дружинники, беженцы, жители Угрюма — все включились в работу.

На пятый день случилась первая серьёзная проблема. Мощный летний дождь размыли участок желоба возле Цепелево, и полсотни брёвен разлетелось по округе. Пришлось срочно собирать их, пока «оживление» не прошло — представьте себе огромные деревянные брёвна, хаотично ползающие по полям, как сумасшедшие гусеницы.

К концу первой недели Жохово было перевезено полностью, а Цепелево — почти наполовину. Старики, наблюдавшие за разборкой своих домов со слезами на глазах, воспряли духом, увидев, как их жилища собирают на новом месте. Плотники работали круглосуточно, в три смены.

Вторая деревня преподнесла сюрприз. Местный староста Мирон оказался дотошным хозяйственником и представил подробнейшие списки всего имущества, вплоть до последнего гвоздя. С одной стороны, это облегчило учёт. С другой — проверка соответствия заняла лишние полдня.

— У меня в седьмом венце южной стены было сто двадцать три гвоздя! — возмущался какой-то дед. — А тут только сто девятнадцать! Куда дели мои гвозди?

Пришлось Захару объяснять, что четыре гвоздя погнулись при разборке и пошли в переплавку.

Нерожино перевозилось последним. К тому времени система работала как отлаженный механизм. Даже когда стая волков попыталась напасть на транспортную колонну, дружинники отогнали их без единого выстрела — Борис со своими стрелками устроили такой град предупредительных стрел, что звери предпочли искать добычу попроще.

За полторы недели мы перевезли три деревни — почти полторы сотни домов, не считая хозяйственных построек. Новые кварталы Угрюма раскинулись к югу и востоку от старых стен. Пришлось срочно возводить временный частокол, но это уже была работа для другой команды.

Вечером последнего дня я стоял на холме, наблюдая за раскинувшимся внизу поселением. Угрюм значительно вырос, и новые бастионы лишь закрепят эту трансформацию. Улицы, кварталы, площади — всё требовало планирования и организации.

И всё же это были приятные хлопоты. Каждый новый дом означал новых защитников, новые рабочие руки, новую силу. Скоро сюда приедет Крылов — если Коршунов сумеет его уговорить. Появятся органы правопорядка, суд, все атрибуты цивилизованного поселения.

Угрюм становился тем, чем я его видел в мечтах — оплотом силы и порядка в хаосе Пограничья. Силой, которая однажды сметёт Бездушных с доски.

Я спускался с холма, когда ко мне подбежал дежурный дружинник.

— Воевода! Караван из Москвы прибыл!

Горняки! Наконец-то. Я ускорил шаг, направляясь к главным воротам. У въезда толпилась дюжина мужчин в дорожной одежде, с усталыми лицами и настороженными взглядами. Кузьма Матвеевич Долбилин, седоусый мастер, первым меня узнал.

— Маркграф Платонов! — он шагнул вперёд, протягивая мозолистую руку. — Добрались, как и обещали. Правда, в пути трижды от Бездушных отбивались. Хорошо, охрана у каравана опытная попалась.

— Рад видеть вас в Угрюме, — я пожал его руку. — Отдохнёте с дороги или сразу к делу?

Арсений Ветров, молодой инженер, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Если позволите, маркграф, мы бы предпочли сначала взглянуть на месторождение. Всю дорогу только о нём и думали.

Я усмехнулся. Любопытство профессионалов — хороший знак.

— Что ж, пойдёмте. Василиса! — окликнул я геомантку. — Собирай Вельского и Вершинина. Показываем гостям главную достопримечательность.

Через четверть часа наша процессия двигалась к шахте. Горняки шли молча, изучающе осматривая местность. Когда показалось устье, Долбилин присвистнул.

— Добротная работа для кустарной разработки. Крепление правильное, вентиляция продумана…

— Это только начало, — хмыкнул Вельский. — Подождите, пока руду увидите.

Мы спустились в шахту. В мерцании светокамней я повёл гостей к главной жиле. С каждым шагом напряжение нарастало. И вот мы добрались до забоя.

Когда свет упал на стену, усеянную тёмными прожилками с характерным синим отливом, воцарилась мёртвая тишина. Долбилин первым подошёл к породе, провёл рукой по жиле, достал лупу.

— Матерь Божья… — прошептал он. — Это же…

— Сумеречная сталь, — подтвердил я.

Глава 5

— Матерь Божья… — прошептал Долбилин, проводя рукой по тёмной жиле. Его пальцы дрожали, когда он доставал лупу и внимательно изучал породу. — Это действительно она. Чистейшая Сумеречная сталь.

Я дал горнякам несколько минут, чтобы прийти в себя от увиденного. Арсений Ветров обошёл забой по периметру, постукивая костяшками пальцев по стенам, прислушиваясь к звуку. Никифор Грачёв молча стоял, сжимая и разжимая кулаки — видимо, только так мог справиться с волнением.

— Господа, — наконец заговорил я, — теперь вы понимаете, почему потребовалась магическая клятва. Это месторождение может изменить баланс сил в Содружестве.

— Сколько уже добыто? — деловито спросил Долбилин, быстро переходя от изумления к профессиональной оценке.

— Всего за полтора месяца вынули около тридцати кубометров породы, — ответила Василиса. — Но есть проблемы, о которых вам следует знать.

Княжна выпрямилась, и в свете магических кристаллов её лицо приобрело серьёзное выражение.

— Главная беда — отсутствие опыта у нынешних рабочих. Это не профессиональные горняки, а крестьяне, плотники, бывшие солдаты. Они не умеют правильно ставить крепи, не чувствуют гору, не знают элементарных правил безопасности.

Долбилин нахмурился:

— Так и знал! Любители в забое — это катастрофа, ждущая своего часа.

— Мы делаем всё возможное, — княжна покачала головой, — но без опытных людей сложно. Несколько дней назад случилась беда — обрушилась часть прохода в боковом штреке. К счастью, обошлось без жертв, но одного работника сильно покалечило. Вершинин среагировал мгновенно, вытащил беднягу, а наш целитель еле откачал — переломы,