Семеро по лавкам, или "попаданка" во вдову трактирщика - Алёна Цветкова Страница 10

— Мам, — Анушка потянула меня в сторону, — ты чего? Ярмарка же там!

Кивнула она вправо. А вот меня почему то страшно тянуло налево. Что то шевельнулось в прошлом… Как будто бы Олеся ходила совсем другой дорогой. Но зачем и куда, я так и не смогла вспомнить.

— Да, конечно, — отозвалась я, не отрывая взгляда от притягивающей меня улицы. — Ты права, ярмарка совсем в другой стороне. Я просто задумалась и забылась…

Анушка улыбнулась, Егорка фыркнул, по всей видимости, едва сдержав реплику, что все бабы дуры. Ему ещё долго придётся привыкать к новым правилам.

— Идёмте, — кивнула я.

Невысказанная насмешка сына почему то оказалась болезненней, чем насмешка вчерашнего купца. Я решительно схватила детей за руки и чуть ли не бегом помчалась к центру, туда, где уже заканчивалась ярмарка. До полудня оставалось чуть больше часа. Сначала дела, а потом я как нибудь приду в город одна и узнаю, что прячется в памяти Олеси на той улице.

Ярмарка разочаровала. Я ожидала чего то грандиозного: множества прилавков; изобилия товара из разных стран мира; зазывно кричащих торгашей; суетливых покупателей, громко и ожесточённо торгующихся за каждую копейку; мальчишек карманников, снующих стайками туда сюда; звонкоголосых цыган, танцующих и распевающих свои песни…

Я представляла себе разложенные на прилавке горы колбас, от которых умопомрачительно, так что слюни текут рекой, пахнет мясом, чесноком и специями. Я думала, что увижу россыпи ярких тканей, отмотанных от больших рулонов, лежащих на широких столах, которые, смешиваясь друг с другом, превращаются в какофонию цвета и фактуры.

Я хотела встретить самых настоящих киношных купчих, крупных дородных женщин с добрыми глазами и широкими улыбками, которые громко кричат, расхваливая каждая свой товар: самые большие головки сыра и вместительные корзины с самыми крупными яйцами. И всё такое свежее и экологически чистое! Никаких нитратов и микропластика! Ешь — и здоровеешь на глазах.

А ещё где то на самом краю ярмарки обязательно должна была быть тихая, неприметная женщина в платочке с кротким и мягким взглядом, которая торгует сушёными травами. Тут же, недалеко от неё, за невысоким прилавком скромно сидит торговец книгами, спокойный мужчина с задумчивым взором, который смотрит на тебя, а видит весь мир.

И обязательно должен быть ушлый иноземный купец в ярком цветастом халате и чалме на голове, который продаёт пряности, зачерпывая их из мешков и мешочков маленькими деревянными черпачками разных размеров: начиная от самого маленького, с напёрсток, и заканчивая самым большим, со стакан.

Но вместо всего этого буйства красок я увидела унылый и скучный рынок, похожий на сотни таких же в моей прошлой жизни. Бабушки, сидящие на скамеечках перед ведром с яблоками, морковью или вовсе старыми ненужными вещами. Неопрятные мужички с похмельными глазами, продающие всё, что плохо лежит (и не обязательно у себя). Хмурые и недовольные женщины торговки с полупустыми прилавками, засиженными жирными мухами с перламутрово зелёными глазами.

Сразу захотелось вернуться в «отравленные» современным миром супермаркеты. Там хотя бы чисто, и колбаса лежит в холодильнике, а не на жарком полуденном солнце. Такую и есть то, наверное, опасно для здоровья. В ней из консервантов только молитва.

— Мам, — Анушка снова дёрнула меня, отвлекая от навалившейся тоски по прошлому, по моему миру: чистому, привычному и безопасному. — Мам! Ты мне обещала приданое! Пойдём посмотрим ткани? Я хотела бы купить отрез льна на рубаху жениху!

— Лучше хлопок, — машинально ответила я. — Лён слишком жёсткий и быстро мнётся… Но это потом. Давай сначала посмотрим продукты. Нам и гостей кормить надо, и самим есть. А потом обязательно купим тебе отрез. Хорошо?

— Мама! — Анушка, радостно заверещав, подпрыгнула и повисла на мне, сияя как начищенный пятак. Как мало надо ей для счастья.

— Баловство всё это, — нахмурился Егорка, неосознанно копируя покойного отца. — Думаешь, ежели у тебя приданое будет, так жених богатый на тебя клюнет?! Ага, как же! Для него, чай, отец жену со всем старанием подберёт. И ровню, а не помойную девку, у которой за душой ни гроша. Это только батька наш дурак был, на бесприданнице женился.

Анушка сникла. А я от удивления не сразу нашлась, что ответить. Сынок произнёс эту тираду, унижающую и оскорбляющую меня, так привычно и буднично, будто говорил и слышал её сто раз и перестал воспринимать как оскорбление.

— Вообще то, — отмерла я, — если бы ваш отец не женился на мне, то вы, наши дети, и ты, Егорка, в том числе, не родились бы вовсе. И потом, ваш отец женился на мне потому, что у него не было денег платить за работу на кухне. То есть он был таким же нищим и «помойным», как и я. Но ты прав в том, что Анушке мы жениха получше найдём, чем ваш отец. Правда, для этого нам придётся потрудиться и заработать денег, чтобы перестать быть нищими и «помойными».

— Вот ещё, — перебил меня сыночек, — я не стану трудиться, чтоб у Аньки жених хороший был!

— А ты не для неё, — улыбнулась я, — ты для себя потрудись. Чем больше денег трактир заработает, тем богаче станешь ты, Егорка. Ты же наследник то.

Он на миг задумался и кивнул:

— Тогда ладно… Тогда я согласен.

— Ну и отлично, — рассмеялась я. — А теперь давайте ка купим продукты для гостей. Нам надо немного мяса, овощей, яиц, молока и хлеба… И сегодня ты, Анушка, главная по покупкам. А то уж замуж невтерпёж, а неизвестно, можешь ли хозяйство сама вести…

— За мясом поздно уже, — тут же протянула Анушка. — Поди, уж всё хорошее разобрали, одни кости остались.

— Зато подешевле отдадут, — не стала спорить я. — А в Картаре говорят: сэкономил, значит, заработал. То есть чем меньше потратил, тем богаче остался, — пояснила я, увидев непонимание в глазах детей.

— А откуда ты знаешь, что говорят в Картаре? — с подозрением спросил Егорка.

— Так купец рассказал, — не растерялась я. — Который этой ночью у нас остановился. Вот у Авдотьи спросите.

Мой ответ удовлетворил детей, и мы отправились за мясом.

Мясной ряд я всегда считала специфическим местом, куда люди вроде меня наведываются максимум раз в год, купить мясо для первомайского шашлыка. И то только потому, что в любой компании непременно найдётся человек, который считает, будто на рынке оно вкуснее, чем в магазине. А ещё там можно поторговаться!

Однако вынести тяжёлый запах, пропитавший стены мясного павильона, дано не каждому. Я начинала