Эффект Эха - Павел Александрович Шушканов Страница 9

надо найти. В последний раз был медный гвоздь, кажется. Поначалу сходила с ума, не понимала, что от меня требуется. Пока не поняла, что самый простой ответ – всегда самый правильный. И тогда я начала искать на интернет-барахолках. Всегда находился экземпляр, каким бы диким не было его название. Медный гвоздь тоже нашелся у продавца с очень странным ником и полным отсутствием других вещей в профиле, – я мельком взглянула на Малика, не крутит ли он пальцем у виска, но Малик слушал внимательно и едва заметно улыбался кривым уголком губ. – Вот и ответ на ваш вопрос. Что еще интересует?

– Интересует, почему вы рассказываете мне все это. Разве это не тайна и не вопрос какой-нибудь космической важности?

Я усмехнулась и медленно покачала головой, надеясь, что он поймет, насколько глуп его вопрос. Но он не понял.

– Потому что вы, господин в шляпе, грозились сдать меня в полицию. И я все еще не хочу туда, но подозреваю вас. А еще ни разу не слышала от Эхо, что это тайная информация. Похоже, что ему вообще плевать. Вот так.

– Я хочу с вами, – почти перебил он, сверля меня взглядом. – Возьмите меня с собой в следующий раз. Я обещаю молчать и помогать всем, чем скажете. Взамен я разберусь сам с этим отчетом по капищу. Для вас же это важно, как я понимаю?

Да, разумеется, возьму с радостью – промолчала я. Малик посмотрел в сторону холма, на котором молчаливо застыл кирпичный поселок, окруженный стеной.

– Нужно идти. Я вернусь сюда без вас, а потом пришлю фотографии того, что нарою, если дадите мне адрес почты. А вам совет – залезть под одеяло и не прекращая пить чай с лимоном, – он поймал мой удивленный взгляд и добавил. – Выглядите неважно, но я знаю, как начинается простуда. Надеюсь, у вас уже есть дом.

Я не ответила. Поселок встретил нас ветром и скрипом флюгеров на черепичных крышах. «Лягушонок» ярким родным пятном напоминала о себе среди асфальто-кирпичной серости.

– Лора, иногда вы очень профессионально, мягко скажем, говорите неправду. Но я надеюсь, что со временем буду легко разбираться в таких вещах.

– Наше дело так долго не продлится, – заверила я. – И потом, почему вы так уверены, что я вру?

Я открыла машину. В салоне все еще было тепло и почему-то пахло морем.

– Не во всем, – отмахнулся Малик. – Но вот насчет ребенка, например… Это вы сказали сгоряча или чтобы еще больше меня запутать?

– Ее зовут Даша и ей пять лет, – выдохнула я. – И да, я родила ее, когда мне было шестнадцать – можете так пристально не присматриваться ко мне. Темная история и нашего дела никак не касается.

– Как скажете, – он сел в машину и пристегнулся. – И имя у вас странное.

– Ой, кто бы говорил!

Дворники скользнули по чистым стеклам и вернулись на место. Я барабанила ногтями по мягкой обмотке куля. Пыталась злиться на Малика, но не получалось. Вот этим и не люблю флегматиков – на них очень тяжело злиться.

– Да, я же нашел кое-что там под камнем, – Малик полез в широкий карман куртки. – Не валялось, а стояло в углублении, словно на своем месте. Искусная работа и по-моему, довольно старая, – он извлек то, что мне сначала показалось перевернутым стульчиком с кривыми ножками – деревянная статуэтка немного больше моей ладони.

– Похоже на зверька, – Малик перевернул е и протянул мне.

О, боже! Я замерла, отстранилась, насколько это было возможно в тесном салоне. Деревянный, почерневший от времени и прикосновений сотен неизвестных рук олень был повернут по мне боком и смотрел пустым глазом без зрачка.

– Убери, пожалуйста, – тихо сказала я.

– Ты знаешь, что это такое?

– Нет!

Конечно, он понял, что я вру. Прозвучало слишком резко и торопливо.

– Давайте я вас отвезу.

***

Определенно третий. Когда меня спросят, какой из моих «выездов» был самым странным и сложным, я отвечу именно так.

Первый был как сон – я не знала куда и зачем еду, давала себе шанс выжить после этой дикой истории не больше двадцати процентов и была уверена, что все это происки какого-нибудь изощренного на выдумки маньяка. Но ноги все равно несли вперед, как и колеса «лягушонка».

Второй стал тем моментом, когда я ощутила себя чертовым профи. Выжила после первой истории, получила деньги и опыт и готова была горы свернуть, понимая, что ни так уж страшно и опасно все это, а я способна очень на многое.

Третий окунул меня головой в тазик с ледяной водой. Я помню заправку на обочине пустой трассы. Я шла под дождем, прикрываясь найденным в салоне пустым пакетом, а машина намертво застряла на мокром гравии под низким небом, не дотянув до заправки чуть больше километра. Сквозь дождь светила старомодная неоновая вывеска, обещавшая помимо топлива по конским ценам, свежий кофе. За запотевшими стеклами сияли стеллажи с «незамерзайкой» и шоколадными батончиками. Синий экран телевизора пробивался сквозь капли дождя.

Внутри было хотя бы тепло. Дождь тарабанил по железной крыше и стеклам, приглушая звуки, доносящиеся из телевизора.

Парень за кассой в красной кепке и одним наушником в ухе вопросительно кивнул, дожевывая остатки хот-дога.

– Девяносто пятый, – выдохнула я. Мокрые волосы никак не хотели отлипать от лица и шеи.

– А ваша колонка?

– Черт, а вот с этим проблемы.

Канистра, конечно, осталась в машине.

– А у вас нет?..

Он поучительно покачал головой.

– Не положено. И канистра нужна с маркировкой.

У меня как раз такая, умник – закатила глаза я – у меня с памятью проблемы. Вслух ничего не сказала, только улыбнулась, набирая бонусные очки и попросила кофе. Еще пригодятся, когда стихнет дождь и я вернусь с канистрой. Парень засуетился, напевая что-то из своего наушника. В бумажный стаканчик зашуршал «свежий» кофе из пакетика. Я осмотрелась. Даже что-то вроде кофейни есть – три столика у стены, отгороженные стеллажом, и безвкусные красные диваны. На одном кто-то забыл папку и мокрый зонт.

Кофе и тепло быстро отрезали промозглую реальность за окном от этого места, в котором я растворялась, чувствуя под собой мягкий диван и то, как сохнет одежда и волосы, слыша бормотание телевизора и кассира. И даже обжигающий стаканчик в пальцах был куда как кстати. Словно место без времени. И неон восьмидесятых очень подходил к таким мыслям. Вот только мокрые неудобные туфли на ногах превратились в деревянные колодки и вытягивали из тела с таким трудом впитываемое тепло. Я брезгливо скинула их и поджала