Айзек Азимов - Стальные пещеры (пер. И.Кочкарева) Страница 67

– Что? Что? – в глазах комиссара промелькнула надежда.

– Вы, должно быть, важная персона в медиевистской организации Нью-Йорка, а может, и всей планеты. Постарайтесь убедить своих единомышленников в необходимости освоения космоса. Вы ведь знаете, какую нужно проводить линию, верно? В смысле – мы можем вернуться назад к земле, но на других планетах.

– Не понимаю, – промямлил комиссар.

– Это то, к чему стремятся космониты. И я, черт возьми, тоже – после беседы с доктором Фастольфом. Это то, чего они хотят больше всего на свете. Ради этого они постоянно рискуют своей жизнью, оставаясь здесь, на Земле. Если убийство Сартона заставит вас перевести медиевизм на путь возобновления освоения Галактики, они, возможно, сочтут эту жертву оправданной. Теперь вы понимаете?

– Элайдж совершенно прав, – подтвердил Р. Дэниел. – Помогите нам, комиссар, и мы забудем о случившемся. Я говорю это от имени доктора Фастольфа и других жителей Космотауна. Естественно, если вы согласитесь помогать, а потом вздумаете предать нас, то помните, что мы всегда сможем сделать факт вашей виновности достоянием общественности. Надеюсь, вы это понимаете. Мне тяжело напоминать вам об этом, но я должен.

– Меня не будут судить? – спросил комиссар.

– Нет, если вы поможете нам.

Его глаза наполнились слезами.

– Я сделаю все, что смогу. Это была случайность. Объясните им. Несчастный случай. Мне казалось, что я поступаю правильно.

– Если вы поможете нам, вы действительно поступите правильно, – сказал Бейли. – Освоение космоса – единственно возможный путь к спасению Земли. Отбросьте предрассудки, и вы поймете это. Советую вам поговорить с доктором Фастольфом. А пока вы можете помочь, если уладите дело Р. Сэмми. Назовите его гибель несчастным случаем или придумайте еще что-нибудь. Одним словом, закройте его! – Бейли поднялся, – И помните, комиссар, что я не единственный, кто знает правду. Космотаун в курсе всех событий, так что не пытайтесь избавиться от меня, если не хотите нажить себе неприятностей.

– Нет необходимости говорить что-то еще, Элайдж, – заметил Р. Дэниел. – Его намерения искренни, и он будет помогать. Это ясно видно по его цереброанализу.

– Хорошо. Тогда я еду домой. Хочу увидеть Джесси и Бентли и снова вернуться в привычную колею. И еще я чертовски устал… Дэниел, вы останетесь на Земле после ухода космонитов?

– У меня на этот счет пока нет никаких инструкций. А почему вы спрашиваете?

Бейли прикусил губу и медленно сказал:

– Никогда не думал, что смогу сказать что-либо подобное такому, как вы, Дэниел, но я верю вам. Я даже… восхищаюсь вами. Сам я уже слишком стар, чтобы покинуть Землю, но у меня есть Бентли, и когда наконец откроются школы для эмигрантов, возможно, вы с Бентли вместе…

– Возможно. – На лице Р. Дэниела не отражалось никаких эмоций. Он повернулся к Джулиусу Эндерби, наблюдавшему за ними с отрешенным лицом, которое только теперь начинало постепенно оживать. – Друг Джулиус, – сказал робот, – я все время пытался понять кое-какие мысли, которыми поделился со мной Элайдж. Возможно, сейчас я начинаю их понимать: мне вдруг стало казаться, что уничтожение того, что не должно быть, то есть уничтожение того, что вы, люди, называете злом, менее справедливо и желательно, чем превращение этого зла в то, что вы называете добром. – Он помолчал в нерешительности и добавил, словно бы удивляясь собственным словам: – Иди и впредь не греши!

Бейли неожиданно улыбнулся, взял Р. Дэниела за локоть, и они рука об руку вышли из кабинета.