Орда встречного ветра - Ален Дамасио Страница 56

— Он был тут?

— Нет, я бы узнал его дыхание. Он с возрастом заглатывает все больше воздуха. Поток искажается на его пути.

— Сколько ему уже?

Эрг обернулся к Ороси и не смог удержаться, чтоб не отпустить шуточку:

— По ламинарному или в вихрях?

— По ламинарному. Лет восемьдесят?

— Даже больше, Ороси. Но если в вихрях, то последний раз, когда я его видел, ему было в районе сорока.

— Может, объясните? — не выдержал я.

Ороси вытянула из шиньона крохотный ветрячок и принялась в него дуть. Она подождала, чтобы Эрг ответил, но видя, что тот не решается, подняла на меня глаза:

— У тебя слишком рациональное образование, Сов, тебе сложно будет понять то, что я сейчас скажу. Для тебя существует только одно возможное время, только одно возможное толкование продолжительности, действующее для всего живого. В твоем мире коту пять лет, горсу — пятнадцать, а дереву пятьдесят… Но эти возрастные понятия ничего не стоят.

— Почему?

565

— Потому что продолжительность зависит от твоей внутренней скорости. У каждого живого существа своя собственная скорость. Иногда она может быть значительна нише, чем у человека. Иногда — наоборот. Чем выше внутренняя скорость, тем сильнее пространство сжимается в направлении движения и тем больше растягивается, размывается время, как, например, промежуток между двумя ударами сердца.

— Это я все знаю, и что? Какое отношение это имеет к возрасту Тэ Джеркка?

— Внутренняя скорость исходит из дыхания, хоть и не исключительно, конечно, но в какой-то мере — я имею в виду из твоей манеры вдыхать и выдыхать воздух, из того, как ветер заныривает внутрь и циркулирует по телу, с ускорением или эффектом центрифуги или, наоборот, в замедленном темпе. Некоторым удается увеличить исходную скорость раз в десять, они могут согнуть ламинарный поток, свернуть его в воронку внутри себя. Это называется силой изгиба траектории, или попросту эффектом воронки. Если одаренному мастеру, такому как Тэ Джеркка, например, удается освоить эту технику достаточно рано, то его биологическое время начинает протекать медленное по сравнению с другими людьми. Его костям, органам, мускулам может быть не больше сорока в вихрях, но выглядит он при этом на восемьдесят… Потому что кожа все равно стареет по-ламинарному.

— Ты пойми, Сов, если чувак умеет сворачивать воронку, значит, он и в бою может сдвинуть свои движения относительно нормальной скорости. Он не только живее и своем внутреннем движении, он еще и двигается в замедленном времени, как если бы его секунда была длиннее твоей. Со стороны, для обыкновенного наблюдателя, который дышит обычно, как все, кажется, что он просто

564

очень быстро движется. А на самом деле ему удается нанести больше ударов в секунду благодаря тому, что его время длится дольше.

— То есть он обманывает время в каком-то смысле?

— Да, он определенным образом сжимает пространство, чтобы сократить дистанцию удара. Вот ровно как Силен вчера. Думаешь, отчего Эрг с ним так намучился, а?

— Так, а ты сам этой техникой не владеешь, Эрг?

Наш защитник медленно приподнялся, посмотрел на свои руки и как-то странно забрюзжал перед тем, как ответить:

— Тэ Джеркка хотел меня научить дыханию как у бойцов Движения, но как-то…

— Но как-то что?

— Не мое это было. Я не захотел идти по этому пути. Не смог. Я для себя выбрал ударный стиль, перекрытие зоны боя.

— Почему?

— Движение — это идеальный вариант для схваток один на один. С молнией ни один нормальный человек справиться не может. Но я — защитник. Вы все у меня за спиной. Вас двадцать, и вы все ценные, вас всех нужно прикрывать. Для меня смысл не в том, чтобы спасти свою собственную шкуру. В девяти случаях из десяти я стараюсь спасти именно вашу. Когда мне исполнилось тринадцать, Тэ Джеркка мне сказал: если выберешь Движение, будешь непобедим. Но если выберешь крыло и удары, тактику объемного щита, которой я могу тебя обучить, сможешь почти в любом бою защитить Орду. «Это вопрос тактики», — сказал ему я. А он мне ответил: «Это вопрос этики, макака. Твоя Орда — лучшая в истории, помни об этом отныне и впредь».

— Отныне и впредь?

653

— Да, «отныне и впредь». Он все время так говорит. У него свой жаргон, и он часто слова глотает. И он тогда еще сказал: «Твоя Орда последняя. Защищай хорошо. Дай шанс им дойти… наконец понять»

— Почему последняя? С чего он это взял? Тридцать четвертая уже наготове. Они как раз в этом году выходят из Аберлааса!

— Не знаю. Он видит какие-то вещи. Как Караколь. У него случаются проблески вот такие.

Эрг замолчал и уставился в пустоту, что на него было совсем не похоже.

— Ты еще что-то хочешь сказать, Эрг?

— Да, но только вы пообещайте…

— Никому не говорить?

— Ни Пьетро, ни Голготу, ни даже Фиросту. Никому.

Мы с Ороси тут же, не сговариваясь, плюнули в знак подтверждения. Когда Эрг начал говорить, было видно, что он пожалел, что доверяет нам свой секрет, но все-таки продолжил, решил удалить слова из памяти, как опухоль:

— В день моего посвящения Тэ Джеркка сказал мне, что я не лучший боец-защитник. И что никогда им не стану. Но что именно поэтому он меня и выбрал: потому что во мне есть стрерф, внутренний поединок того, кто знает, что он не лучший. «Лучшим ты станешь, потому что ты он не есть, и оттого, что бороться сам с собой будешь, потому что сам знаешь это». Он, конечно, появлялся потом на разных этапах пути, хоть раз в год, но виделись. Но я его слова не забыл. Не лучший. Два года, как не видел его. Мне его не хватает.

— И как он был в последний раз?

— С каждым разом только лучше. Пусть даже и стареет. Он начал складываться пополам. Он сворачивается, становится меньше под эффектом своего внутреннего

562

ветра, от своей собственной прогрессии. У него удивительное дыхание. Он вдыхает порывы…

— Я тоже его видела года три назад. Он хотел познакомиться с «аэромастерицей ветра», как он сам сказал. Он человек невероятно проницательный и крепкий, я им искренне восхищаюсь. Я думаю, что если бы у людей не была такая вязкая плоть по природе, то у такого человека, как Тэ Джеркка, уже бы наверняка не было тела, он бы весь превратился в спираль, в воздушное колесо в непрерывном невидимом вращении. Мы бы видели в