Квантовый вор - Ханну Райяниеми Страница 42

Их синтбиотические тела не обладают достаточным уровнем боевой оснащенности. Тем не менее у них имеются гостганы, встроенные в глаза, руки и туловища. Уже через десять миллисекунд они выпускают первый залп, на их лицах, словно мерцающий макияж, зажигаются инфракрасные огоньки и вылетают наноракеты. В глазах Миели комната покрывается смертоносной паутиной векторов и траекторий.

Она хватает вора и швыряет его к основанию средней статуи, в прореху этой паутины. И в то же время выпускает залп ку-частиц. Это похоже на рисование пальцами в воздухе — каждый взмах оставляет после себя светящийся след. Каждая частица представляет собой конденсат Бозе-Эйнштейна, несущая в себе заряд энергии и квантовой логики, и становится продолжением ее мысли, словно бестелесная конечность. Тремя частицами, словно бичом, она сметает летящие снаряды, разрывая опасную паутину и обеспечивая себе пространство для маневра. Еще две направлены в толпу василевов и готовы взорваться вспышками когерентного излучения.

Ракеты василевов реагируют и нацеливаются на нее. А некоторые изменяют траекторию по направлению к вору. Группа василевов разделяется в попытке уклониться от летящих ку-частиц, но слишком медленно. Заряды вспыхивают белыми лазерными звездами, освещающими галереи, плавящими стекло, синтбиотические тела и бесценные предметы искусства.

Она устремляется вперед. Воздух кажется плотным и жидким. Даже в состоянии боевой сосредоточенности свобода движений вызывает у нее восторг. Она уклоняется от ракет, оставляя следы ног на поверхности воды, и, как будто в задумчивости, пробивает рукой живот студентки.

Все набрасываются на нее — Анна, семейство в полном составе, женщина в слишком яркой одежде и еще трое других. Из их пальцев бьют расщепляющие лучи, поражающие ткани вибрацией. Один хлещет ее по спине. Защитное снаряжение выжигает пораженный слой, и на мгновенье у нее вырастают огненные крылья.

Миели задает своему гостгану простейшую программу обороны и стреляет в противников — один, два, три: вору требуется дополнительная защита. Она поражает двух. Гост-гоголы овладевают разумом василевов и бросают их навстречу нацеленным в вора ракетам.

Она отклоняет расщепляющий поток и направляет его на Анну. Молекулярные стрелы разрывают клетки ее плоти, и туловище девочки взрывается облаком пыли. Последнюю ку-частицу она посылает в глаз рыжеволосого мужчины. Несколько василевов еще ведут ответный огонь. Броня стонет под ударами гостганов. Сжав зубы, Миели хватает один из снарядов и зажимает его в кулаке. В нем содержится копия разума василева — позже можно будет задать ему несколько вопросов.

Они бросаются на нее всей толпой. Синтбиотические тела образуют поверх нее целую гору управляемой плоти, которая не реагирует на ее удары, хотя кулаки погружаются в противников, словно в туман. Ее голова уже прижата к полу. Миели посылает на «Перхонен» координаты. Давай.

Налетевший с неба огонь отсекает балкон, словно скальпель хирурга. Раздается скрежет металла. Где-то наверху крылья «Перхонен» обливают врагов горячим жестким светом.

Внезапное ощущение свободного падения воспринимается словно возвращение домой. Она пробирается сквозь кровавый туман и исковерканные тела, находит вора и крепко хватает его. А затем раскрывает крылья. Как всегда, это ощущение — распускающихся за плечами бутонов — переносит ее в детство, когда она летала по ледяным лесам в своем кото, гоняясь за пара-пауками. Но теперь ее крылья стали сильнее и даже в этом тяжеловесном городе способны нести не только ее саму, но и вора.

Они вдвоем пробивают потолок галереи. Искореженные, горящие обломки балкона и останки василевов падают под ноги города.

Жаль статуи, думает она.

Мир превращается в хаос, заполненный взрывами и запахом горящей плоти. Я моргаю, и мое тело ударяется о камни. По голове стучит стаккато ударов. Потом я пробиваю стекло, Миели держит меня, и мы летим, а внизу полыхает огонь, и воздух со свистом опустошает мои легкие, словно в аэродинамическом тоннеле.

Я кричу. Потом падаю. Примерно с метровой высоты. При марсианской силе тяжести. Приземляюсь на спину, перед глазами пляшут разноцветные огни, и рот еще открыт, поскольку легкие совсем опустели.

— Прекрати, — говорит Миели.

Она стоит на коленях рядом со мной, и два крыла медленно складываются у нее за спиной — два тонких серебристых каркаса с тонкой, как паутина, сеткой, покрытой прозрачной мерцающей пленкой, похожей на ткань в крыльях «Перхонен». Еще мгновение, и они исчезли.

— Черт, — говорю я, как только снова начинаю дышать.

Мы находимся на слегка покатой крыше, где-то на окраине города. Столб огня и дыма на горизонте отмечает то место, где мы были всего несколько секунд назад. Над полем боя, словно стая воронов, уже кружат наставники.

— Черт, черт, черт.

— Я же тебе сказала, прекрати, — говорит Миели, поднимаясь на ноги.

Ее одежда изорвана в клочья, и в прорехах проглядывает гладкая смуглая кожа. Она замечает мой взгляд и поворачивается спиной, а ткань начинает восстанавливаться.

— Ч… — Я со свистом втягиваю воздух. — Ублюдки. Им кто-то сказал. Кто мы такие. Кто-то знал.

— Милые голубки, — говорит «Перхонен». — Я рада, что у вас все в порядке, но не рассчитывайте меня услышать в течение ближайших нескольких часов. Я должна незаметно покинуть занимаемую позицию: орбитальные Спокойные, какими бы глухими и слепыми они ни были, не могли не заметить лазерные лучи, направленные на их планету. Я дам вам знать, когда вернусь. Соблюдайте осторожность.

— Что там произошло? — спрашиваю я у Миели.

— Они атаковали. Пришлось попросить «Перхонен» предпринять экстренные меры. Согласно регламенту.

— Так все они убиты?

— Уничтожены. Без дальнейшей возможности восстановления экзопамяти. Если даже их восстановят, они нас не вспомнят. Это были тайно заброшенные василевы, без оборудования для нейтринной связи.

— О Господи. Какие-нибудь сопутствующие разрушения?

— Только предметы искусства, — говорит Миели, и я ни за что в жизни не могу догадаться, шутит она или нет. — Но