Хорст Мюллер - Сигналы с Луны Страница 40

Вспыхнувший повсюду смех сопровождает темпераментно изложенные слова ученого.

И следующий выступающий, астроном Дружинин, тоже вызывает бури аплодисментов, когда просит об участии в экспедиции. Он предполагает, руководствуясь высказываниями ганимедов, что чужие живые существа прижились в Солнечной системе и им пришлось покинуть свою родную планету.

— Можно легко представить, что произошло затем. Вероятно они потерпели аварию на своем корабле и были вынуждены, коротать свою жизнь на Ганимеде несмотря на тяжелые условия, — продолжает он. — Они продержались там до настоящего момента — результат, который свидетельствует о выдающемся разуме. На спутнике, на котором прежде не было никакой жизни, как мы знаем. Возможно также, что их родная планета была уничтожена катастрофой, это так же возможно. Они называют Ганимед Умирающим: Это значит, что их жизнь в опасности и им нужна наша помощь.

Еще много ученых просят слова. Высказываются предположения, взвешиваются планы и предложения. Все едины в том, что нужно как можно быстрее готовиться к старту на Ганимед.

Профессор Ушар сообщает, что строительство фотонной ракеты завершится через два года.

Француз Лавуазье предлагает через два года оборудовать внешнюю станцию «Луна» таким образом, чтобы ее можно было применять в качестве перевалочной базы для космических полетов. Кроме того в первую очередь было необходимо приступить к исследованию Юпитера и его магнитного поля непилотируемой ракетой, которая будет передавать результаты на Землю.

Присутствующие единогласно формируют и утверждают комиссию из выдающихся ученых в составе из десяти человек, которые должны выработать программу подготовки полета.

Но кто примет участие в полете? Когда этот вопрос ставится на обсуждение, возникает оживленная дискуссия, и присутствующих часто приходится призывать к спокойствию звоном колокольчика. Слишком много желающих полететь и способных привести убедительные аргументы в пользу этого. Но в этом случае совет оставляет решение за собой. Не каждый справится с трудностями путешествия.

— Сегодня, друзья мои, — говорит профессор Успенский, — я хочу предложить вам всего трех человек, которых совет считает способными решиться на полет к Ганимеду. Своей выдержкой, рассудительностью и энергией они доказали, что у них есть все данные для такого предприятия. Это Петр Кузьмин, Марсель Роже и Нильс Йенсен. Относительно остальных участников решение будет принято к данному времени.

Предложение принято единодушно. Конечно, эти трое заслужили это! С опаснейшими ситуациями они справились с решимостью и осторожностью. Их участие вне всякого сомнения.

Сияя от счастья трое сидят за столом президиума. Они не ожидали столь высокой оценки.

Маленький Марсель Роже кладет руку на плечо своего друга.

— Петр, — тихо говорит он, — я полетел бы уже сегодня.

Поднимается Петр Кузьмин.

— Пока что наша благодарность только на словах, — говорит он взволнованным голосом, — но однажды мы вернемся на Землю. И тогда нашей благодарностью будет успешное завершение этой отважной экспедиции. Для того, чтобы она удалась мы будем рисковать своей жизнью.

Там, где пластовые горы Каракорум, высота которых достигает семи тысяч метров, соприкасаются с горами Кунь Лунь, простирающимися на километры на восток, начинается нагорье Тибета.

Из Хотана, города-оазиса в восточном Туркестане, который насчитывает более 60 тысяч жителей, нужно подняться в горы, следуя вверх по верхнему течению Хотан-Дарья, к труднодоступным, от 4000 до 5000 метров высоту, горным перевалам. В широких, заваленных щебнем высокогорных впадинах, через которые проходят многочисленные горные хребты и повсеместно заняты бессточными солеными озерами и болотами, нет ни росточка. Еще двадцать лет назад здесь жили лишь несколько племен, которые кочевали с овцами, козами и верблюдами к скудным пастбищам, и для которых черный длинношерстый дикий бык, як, был одновременно тягачом и животным для верховой езды, источником молока и мяса.

Теперь кочевники исчезли. Вместо юрт, обтянутых войлоком, в защищенных от ветра долинах стоят прочные каменные дома, и во многих поселениях уже есть свои собственные солнечные электростанции, которые дают свет и тепло и орошают поля. Радио связывает высокогорные долины, в которых еще столетие назад неограниченно властвовали буддистские монахи и священники, с остальным миром.

На одном из южных отрогов Кунь Лунь, который не видно с равнины, располагается монастырь «К Святой воде». Словно птичье гнездо, он примыкает к черным скалам — жалкое пристанище прежнего могущества Будды. Узкая тропинка, которая ведет наверх, известна лишь посвященным.

Темные облака плывут над горами, и мелкий дождь, смешанный со снегом, делает обе человеческие фигуры, которые взбираются наверх к монастырю, почти незаметными.

— Damned,[5] — бормочет второй, — зачем я вообще попал в эту проклятое место!

Он вытирает лицо, блестящее от капель дождя и пота.

— Томан, разве ты не сказал, что мы через час будем наверху? — кричит он по-русски.

Бородатый монгол оборачивается и останавливается, тяжело дыша.

— Да, господин, мы почти пришли. Дорога сегодня чистая.

Через несколько минут они прошмыгнули через ворота в монастырь. Вскоре после этого чужак сидит перед Тер-Ханом, аббатом монастыря, Узкое, строгое лицо священника загадочно. Его взгляд изучает американца.

— Мне уже сообщили о вас, мистер Шеппард, — говорит Тер-Хан. Он прекрасно говорит по-английски, и инженер смотрит на него с удивлением. — Я только думал, что вы прибудете еще вчера.

— Я еще осмотрелся в селении Ча-дин-даг и разведал местность вокруг ракетной строительной площадки. Но откуда Вы знаете о моем прибытии, Тер-Хан?

— Слуги Будды знают многое, что скрыто от других, — улыбается аббат.

— Ваш Будда не мог научить вас этому, — ухмыляется Шеппард. — Скорее я могу предположить, что у вас в этом захолустье есть немного нашей современной техники.

Он доверительно склонился, широкий шрам на лбу выделяется красным оттенком.

Инженер бесцеремонно осматривается в маленьком помещении. Его стены завешены шкурами яка, дверей и окон не видно, они скрыты где-то за шкурами.

На лице аббата не дрожит ни один мускул, лишь его глаза немного сходятся, и его пальцы обхватывают шток свитка с молитвами.

— Все чужаки приносят беспокойство в долины Святой воды, — невозмутимо говорит он. — Ваши машины и моторы сильнее старых богов. Но народу Богда не нужно чужих господ.