Роберт Хайнлайн - Восставшая Луна Страница 39

Так что Мама не стала задавать никаких вопросов об имени, поле, возрасте и семейном положении моего гостя. Это было моё дело, а она была слишком горда, чтобы спрашивать. Она просто сказала:

— Очень хорошо, дорогой. А вы уже обедали? Ты ведь знаешь, сегодня вторник.

Я уверил её, что мы уже поели и приложим все усилия, чтобы оказаться дома до того, как ей нужно будет уходить. Несмотря на то что селениты представляют собой смесь из мусульман, иудеев, христиан, буддистов и представителей ещё доброй сотни других религий, большинство из них посещают религиозные службы по воскресеньям. Но Грег принадлежит к секте, согласно подсчётам которой период между закатом вторника и закатом среды соответствует Священному Дню Отдохновения по времени Садов Эдема (второй часовой пояс к востоку от нулевого меридиана на Терре). Поэтому в те месяцы, когда в Северном полушарии Терры лето, мы едим рано.

Мама всегда ходила слушать проповеди Грега, поэтому не стоило досаждать ей и взваливать на неё дела, которые могли бы помешать ей пойти туда. Все остальные члены нашей семьи ходят туда от случая к случаю. Я появляюсь там не чаще нескольких раз в год, и то только потому, что очень люблю Грега, который научил меня одной из моих профессий и помог переключиться на другую, когда мне пришлось сделать это; он отдал бы свою руку, чтобы я не потерял свою. Но Мама всегда ходила туда — это был ритуал, а не религия. Как-то ночью, пока мы болтали лёжа в постели, она призналась мне, что на её взгляд вряд ли можно повесить ярлычок какой-нибудь определённой религии. Она попросила меня не говорить об этом Грегу — в таких вопросах лучше соблюдать осторожность. Я не знаю, кто привёл мироздание в действие, но я рад, что ему не приходит в голову остановить его.

Но Грег был у Мамы любимым мужем, его приняли в семью, когда она была ещё очень молодой, — это была первая свадьба после её собственной. Она испытывала к нему сентиментальное чувство, хотя, если её обвиняли в том, что она любит его больше, чем других мужей, она принималась яростно отрицать это. После его посвящения в духовный сан она приняла его веру и ни разу не пропустила ни одного вторника.

— Может быть, твоему гостю захочется посетить церковь? — спросила она.

Я сказал, что там видно будет, но в любом случае мы поспешим, и попрощался. Затем постучал в дверь ванной и сказал:

— Поторопись с приведением себя в должный вид, Вайо.

— Минуточку! — откликнулась она и, полностью подтвердив моё мнение о том, что она не похожа на других женщин, появилась ровно через одну минуту. — Как я выгляжу? — спросила она. — Проф, так сойдёт?

— Дорогая Вайоминг, я поражён. Вы были прекрасны раньше, и сейчас вы тоже прекрасны — но вас совершенно нельзя узнать. Вы в полной безопасности — и я чувствую облегчение.

Затем мы подождали, пока проф снова превратится в старую развалину. За то время, что он занимался своей внешностью, я успел рассказать Вайо о Греге.

— Мани, — сказала она, — насколько хорош мой грим? В нём можно идти в церковь?

— Твой грим — хорошая работа. Но ты действительно хочешь пойти туда? Никто ведь тебя силком не тащит.

— Я подумала, — призналась она, — что это доставит удовольствие твоей маме… О, прошу прощения, твоей старшей жене. Разве нет?

— Вайо, — сказал я медленно, — религия похожа на язык, она помогает людям общаться. Но уж если ты спросила… если ты хочешь установить хорошие отношения с семьёй Девис, то да, ты не могла придумать ничего лучше, чем отправиться в церковь с Мамой. Если ты пойдёшь, то и я пойду тоже.

— Я пойду. Но я думала, что твоя фамилия О'Келли.

— Так и есть. Но если уж хочешь соблюсти все формальности, то добавляй к ней через дефис фамилию Девис. Девис — это первый муж. Он уже пятьдесят лет как умер. Это семейное имя, и все жёны в нашей семье именуются «госпожа Девис», затем через чёрточку пишутся фамилии всех мужей, а после — девичья фамилия. В действительности только Маму называют «госпожой Девис» — ты тоже можешь её так называть. Все остальные жёны используют своё имя и добавляют фамилию Девис, только когда подписывают чек или ещё что-нибудь подобное. Все, за исключением Людмилы, фамилия которой — Девис-Девис. Она очень гордится этим двойным членством в семье, по рождению и по выбору.

— Понятно. Тогда если мужчина из вашей семьи носит имя «Джон Девис» — то он сын, а если добавляется ещё какая-нибудь фамилия, то он один из мужей. Но женщина в любом случае будет, ну, к примеру, «Дженни Девис», правильно? Как же тогда отличить жену от дочери? По возрасту? Это не всегда возможно. Честно говоря, я запуталась. А я-то думала, что клановый брак — это уже довольно сложно. Или полиандрия — хотя в моём случае проблем не было, оба моих мужа носили одну и ту же фамилию.

— Да нет, ничего сложного. Когда ты слышишь, что женщина возрастом около сорока лет обращается к женщине лет пятнадцати как к «маме Миле», ты сразу поймёшь, кто из них жена, а кто дочь — особенно если учесть, что в семье нет дочерей брачного возраста: их всех уже отдали замуж. Но они могут прийти в гости. Фамилия твоих мужей была Нот?

— Нет, Федосеевы, Чой Лин и Чой Му. Я вернула себе девичью фамилию.

Тихонько подхихикивая, вышел проф. Он умудрился выглядеть даже хуже, чем раньше. Мы ушли из здания через три разных выхода и встретились снаружи, в главном коридоре. Поскольку меня могли арестовать, я и Вайо шли порознь. Я указывал дорогу, а она старалась не упустить меня из виду. Шествие замыкал проф.

Если бы меня схватили, Вайо должна была отыскать телефон-автомат и сообщить обо всём Майку, а затем вернуться в отель и ждать там профа. Но в одном я был абсолютно уверен — я сумею приласкать своей рукой номер семь любого из ребят в жёлтых мундирах, кому пришла бы в голову идея арестовать меня.

Но всё прошло гладко. Мы поднялись до пятого уровня, миновали Карвер-Казвей, затем поднялись на третий уровень и добрались до станции подземки «Западная», где я забрал свои инструменты и остальные руки. На станции был только один охранник в жёлтом мундире, но он не проявил ко мне ни малейшего интереса. Затем мы двинулись на юг вдоль хорошо освещённых коридоров, пока нам не пришлось покинуть их, чтобы добраться до частного входного шлюза номер тринадцать, ведущего в находящийся под давлением кооперативный туннель, через который можно было попасть в туннели Девисов и дюжины других ферм. Полагаю, что проф покинул нас именно здесь, поскольку я ни разу не оглянулся.

Вскоре я уже произносил:

— Мама, позволь мне представить тебе Вайму Бет Джонсон.

Мама обняла её, поцеловала в щёку и сказала: