Кэролин Ив ДЖИЛМЕН - Журнал «Если» 2007 № 02 Страница 30

— Я знаю, мама.

— Как у тебя дела?

— Отлично. Извини, что так долго пропадал. Попалось несколько особо привередливых клиентов.

— Представляю, скольких эмоциональных затрат требует твоя работа.

— И не говори. Я знал, что ты все поймешь, мам. Слушай, я тут вспомнил кое-что и подумал…

— Милый, тебе нужно просто сказать это «кое-что». Я вздохнул.

— Знаю.

— Ну, и?..

– Ты давно разговаривала с Барнаби? – Пожалуй, это прозвучало чересчур торопливо. – В смысле, вы ведь поддерживаете какие-то отношения, верно? Думаю, до рождественских открыток дело не дошло, но он всегда был к тебе неравнодушен, сам мне это говорил. И ты знала, что он просто делал то, что должен был…

Я выдохся и замолчал. Я заполнил болтовней столько пустоты, сколько мог, но, похоже, ее запасы были неисчерпаемы.

К ночи похолодало, а бурбон почему-то перестал меня греть. Я встал пятками на самый край крыльца. Ступенька скрипнула под моим весом, но выдержала. Где-то в темноте послышался детский смех койота.

— Что тебе нужно? – Ее голос был едва различим.

— Да так, ничего. Я…

– Милый, ты способен воспринимать конструктивную критику? Я проглотил слова, о которых потом мог пожалеть. И благодаря которым никогда бы не получил то, что хотел.

– Разумеется. С удовольствием. Выкладывай.

— Когда ты говоришь «да так, ничего», это значит, что дальше ты наплетешь кучу чепухи. Не надо, ладно? И тогда мы оба сможем не притворяться, а беседовать серьезно.

— Мне нужен Барнаби, – выдавил я через силу. – По работе. У него есть кое-какая информация, которая мне необходима. Я должен с ним поговорить. Ты ведь знаешь, тебе он не откажет. Для него это было такое счастье – а точнее, облегчение, – что ты начала с ним общаться. Ему от этого становилось как-то легче. Где он теперь?

— Оставь его в покое, – отрезала она. – Оставь меня в покое.

— Не могу. Он знает то, что мне нужно.

— Прости, милый. Прости… за все.

— Ну что ты, мам. Все в порядке.

Повисла долгая пауза, и я уже решил было, что мама ушла.

— Милый… Ты только спросишь его, правда? Ничего больше?

— Мне нужна зацепка. Хоть что-нибудь.

— И ты уверен, что он сможет тебе помочь?

— Да.

И она мне сказала.

– Спасибо, мам. Я позвоню.

Я отправился на кухню и стал готовить себе бутерброды в дорогу.

Неподалеку от Белфонта, штат Пенсильвания

Но я так и не позвонил ей – пока не переговорил с Барнаби. И она мне не звонила. С момента моей первой встречи с Барнаби наше общение с мамой никогда еще не прерывалось на столь долгий срок.

Пусть мертвец потешится беседами об искусстве и флиртом с официанткой, решил я. Недолго ему уже осталось – теперь, когда я наконец его выследил. Я допил свой кофе и пошел звонить маме.

В закусочных давно уже не стояли телефоны-автоматы, но люди по-прежнему пользовались коридорчиком возле туалета для телефонных разговоров – здесь пусть весьма условное, но все же уединение. Вся стена была исписана телефонными номерами вперемежку с комментариями типа: «Вот же сука!», «Задолбало уже это ваше пи-пи-пи…» или «Большой хрустящий кусок французской итальянской булки»…

– Мам? Ты меня слышишь?

Сплошные помехи, гораздо сильнее, чем обычно. И все же я ощущал ее присутствие на другом конце линии – как в детстве, когда заходил в мамину спальню, чтобы услышать ее дыхание и удостовериться, что она жива.

— Мама!

— Что ты с ним сделал? – ее голос раздался в моем ухе неожиданно резко.

— С Барнаби? Просто поговорил… Клянусь! Он выглядел… м-м-м… довольно неплохо, учитывая обстоятельства. В смысле, он стал действительно…

— Его увезла «скорая». Он в реанимации. Сообщили: шансов выжить немного.

Бедняга Барнаби. Честно говоря, выглядел он неважно, но мне почему-то казалось, что он будет жить вечно.

– Я тут совершенно ни при чем. Когда я уходил, он был в полном порядке.

Тишина.

– Мам? Пожалуйста…

Я ждал долго, но больше не услышал ничего.

Когда я вернулся, официантка протирала тряпкой опустевший столик мертвеца. Я закинул рюкзак на плечо и бросился к двери.

– Вам завернуть с собой? – крикнула она мне вдогонку.

– Удачного вам сезона! – пожелал я на прощание. – Если мы больше не увидимся.

Дверь его машины была распахнута. Конечно, прежде чем войти в кафе, я позаботился о стартере. Чтобы понять это, ему хватило пары секунд. Быстро соображает. Мой клиент все время кичился своей проницательностью, но я не придавал этому особого значения, а зря.

От автостоянки склон холма уходил круто вверх, теряясь в тени оголенных дубовых крон. На фоне ясного осеннего неба темнели пятна пожухлой листвы и опустевшие комья птичьих гнезд.

Где-то выше по склону затрещали ветки. Я бросился туда, продираясь сквозь заросли кустарника, от которого, наверное, произошла колючая проволока. После нескольких минут неравной борьбы я наткнулся на какой-то ручей. Если идти по течению и пригнуться пониже, встречи с большинством колючек можно миновать. Из-под ног у меня покатились камешки. Судя по отпечаткам ботинок, мертвец пришел к тому же выводу, что и я.

Но на что он рассчитывает, этот жалкий ублюдок? Бежать ему некуда. Несмотря на то, что он отчаянно цепляется за собственное тело, он не слишком хорошо о нем заботится. После такого подъема он совсем выбьется из сил. Я прикинул, что это должно произойти минут через пятнадцать.

Ручеек тем временем забирал вверх все круче. Должно быть, во время сезона дождей он превращается в настоящий водопад. Надо мной нависли три длинных сросшихся корня. Пока я пытался за них ухватиться, острые концы впивались мне прямо в лицо. Пришлось отклониться немного назад и цепляться не глядя, на ощупь. Корневища были мокрые и скользкие. Наконец мне удалось отыскать корень, который был немного суше и крепче остальных, и подтянуться. Тот прогнулся под моей тяжестью. Повиснув на локте, я глянул вверх и обнаружил перед глазами грязную подошву. Мертвец поставил ногу мне на грудь и неторопливо надавил.

Корень выскользнул у меня из рук, и я рухнул назад. Ударился я довольно крепко, а потом покатился вниз, пересчитав все камни на склоне. Наконец, уткнувшись лицом в землю, я остановился. Сверху донесся треск ломающихся веток, затем все стихло.

Первым делом я проверил целостность снаряжения, а потом уж и свою. И то, и другое вроде бы еще работало. Я снова стал карабкаться вверх по склону, на этот раз осторожнее.

За водопадом начинался лес. Я не видел, куда убежал мертвец: может, налево, вверх по склону, который становился все круче, а может, к открытой равнине, туда, где гребень холма изгибался петлей, образуя долину.