Больные души - Хань Сун Страница 3

«А могут ли искусственные люди стать Буддами?» – подумала про себя Жунянь.

На все происходившее в каюте безмолвно взирала со своего портрета одноликая и четырехрукая Махамаюри. Восседала она на золотистом павлине. В руках богиня держала цветок лотоса, цитрон, гранат и перо павлина. Каждый из предметов воплощал определенное качество: лотос – почтительность, цитрон – дисциплину, гранат – удачливость, перо павлина – освобождение от бед.

Махамаюри – олицетворение Вайрочаны. Вайрочана – абсолютное проявление духовной сущности Будды – располагает двумя добродетелями: поглощением и переубеждением. Эти способности материализованы в форме двух драгоценных престолов: трона белого лотоса, который обозначает готовность всегда проявлять милосердие, и трона синего лотоса, который символизирует обуздание всех страданий.

По скромному мнению Жунянь, вполне возможно, именно Махамаюри выступала навигатором, который не позволял кораблю сбиться с намеченного пути.

Накрутив пятнадцать кругов вокруг Марса, Чжифань вывел корабль на перицентр в 450 километрах от поверхности планеты и начал снижение. Они вошли в разреженную атмосферу Марса.

Местом посадки было избрано плато провинции Фарсида в западном полушарии. Чжифань вклинился в перебранки андроидов и выпустил их наружу. Полуавтоматы-получеловеки сразу перешли в рабочий режим и либо полетели вперед, к небу, либо устремились вниз, к земле. Зонды ринулись искать следы Будды.

Сущность, которую посчитали за Шакьямуни, вероятно, нашла пристанище на одной из скал Марса. Но «увидеть» ее нельзя было ни живыми, ни механизированными глазами, только «аккумулированное сознание», возникшее благодаря слиянию андроидов и живой материи, могло зафиксировать присутствие богини.

Космонавтам открылся «другой берег существования» – опустошенный и безмолвный. Красный песок был усеян мелкой галькой. Повсюду высились вулканы и зияли кратеры. Над неровным рельефом нависло, подобно огромному зонту, розоватое небо. Со времени посещения этих краев первыми зондами прошло очень много лет. Марс вроде бы не изменился, но в то же время выглядел не таким, как прежде.

Встав на замершие в неподвижности камни всех возможных размеров, Гусин принюхался. Не это ли дыхание Будды? Командиру припомнился Даошэн, буддийский монах эпохи китайской династии под названием Восточная Цзинь[5]. Даошэн долго учился и постиг многие тайны буддийских предписаний. Монах полагал, что «все живое способно стать Буддой». Более того, он заявлял, что даже «нерадивый в вере может стать Буддой». Скандальная мысль по тем временам! Догматики объявили Даошэна еретиком, желающим ввести народ в заблуждение, и изгнали его из духовенства. Однако Даошэн не изменил своему учению. И тогда он избрал себе в слушатели камни и начал им проповедовать свои заветы. Дойдя до принципа, что даже неверующему дано стать Буддой, Даошэн обратился к камням: «Отвечает ли то, что я говорю, велению сердца Будды?» И камни все как один одобрительно закивали. Отсюда, кстати, афоризм про человека, который говорил так красноречиво, что смог растрогать даже твердые камни. Лишь позднее трактат «Нирвана-сутра» попал на юг Китая, и только там монахи смогли по достоинству оценить проницательные мысли Даошэна.

Камни на Марсе вроде бы тоже скучились и ждали поучений от Будды.

Группка андроидов прибыла в низину, напоминавшую по форме овраг. Считалось, будто это все, что осталось от высохшей реки. Поверхность Марса некогда была испещрена потоками воды. Отложения, оставшиеся от них, можно было наблюдать на промерзшем грунте. Более того, в некоторых местах обнаруживалась даже жидкость.

Отдельные зонды направились к укрытыми покровом снега вулканам и кратерам. И на Марсе когда-то была жизнь – это непреложный факт. Причем весьма вероятно, что на скалах и под снегом еще сохранились какие-то бактерии.

Современные буддологи полагают, что Будда приходит в мир вследствие заурядной эволюции обыкновенных организмов. Жизнь всему на Земле дали бытовавшие в океане устойчивые микроорганизмы, в которых начали сами по себе, чисто по законам химии, размножаться элементарные частицы. И вот, после неизвестно сколько продолжавшихся бесчисленных перерождений, была достигнута – очень поступательно – некоторая ступенька в процессе эволюции, и – вовсе даже не вдруг – сформировались все благоприятные условия для того, чтобы жизнь превзошла саму себя и вышла за известные рамки. Это как в китайском традиционном театре, когда артист резко меняет заранее заготовленную маску и по мановению руки неожиданным образом преображается, являя всем созерцающим его магию перевоплощения. Эволюция – вот действительно самое чудесное из всех чудес вселенной.

Когда Чжифань и Жунянь представляли себе, что все в мире – самое возвышенное и самое низменное, самое благородное и самое жалкое, самое благообразное и самое безобразное, самое приличное и самое отвратительное – в конечном счете способно преобразиться в Будду, у них все внутри трепетало, словно им в самое сердце загоняли серебряные иглы для акупунктуры.

Однако, исходя из всех имеющихся свидетельств и доказательств, за всю историю к человечеству прозревший снизошел лишь один раз. А потому вероятность появления второго подобного существа была невероятно мала.

И все же теория причинности, выработанная в рамках восприятия эволюции с позиций религии, указывала, что появление Будды в полной мере вписывается в принципы естественного отбора и выживания сильнейших. Так что даже если многие тысячи поколений в поте лица посвящали бы себя вере и самосовершенствованию, отсутствие должных условий свело бы все их жертвы в ничто или даже привело бы к тому, что все их усилия были бы на благо лишь нечисти, царившей в других учениях.

Вся тягость жизни заключается в том, что стать Буддой – крайне тяжелое занятие. Допустим, что на Марсе остались некоторые проявления жизни. Но эти реликты столь малочисленны и слабы, что приходилось задаваться вопросом: а смогут ли они вообще произвести на свет хоть что-то, уже не говоря о Будде?

Земля – прямая противоположность Марсу. На поверхности нашей планеты жизнь проявлялась в самых сложных формах. Возьмем для примера многочисленное царство насекомых. Одних жуков насчитывается где-то триста тридцать тысяч видов. Многие жуки в течение своего жизненного цикла питались одними цветами, что вынуждало потомков против собственной слабой воли эволюционировать в иные формы. Вот, собственно, как мы и получили то диковинное разнообразие животного мира.

И все же – при всем этом богатстве фауны – нашелся лишь один вид зверей, которому в конечном счете суждено было стать человеком. А из несметного количества людей, которые вступали на Землю, лишь один смог стать Буддой. И не так давно эти же «венцы творения» учинили на Земле очередную мировую войну, в которой почти что полностью истребили друг друга, едва избежав Судного дня.

Есть крылатое выражение: «если мое бренное тело не использовать в нынешней жизни для обретения освобождения, то в какой жизни мое тело обретет освобождение?» Эта фраза как