Больные души - Хань Сун Страница 25

Эх, вот какие творятся дела. Что меня ждет дальше? В такие времена, как наши, только и можно, что тревожиться за самого себя.

18. Разминка перед длительным и мучительным лечением

Скоро удалось положить конец хаосу, который поднялся после взрыва. Полицейские ушли, утаскивая за собой молодого человека в наручниках. Это, правда, был не нападавший, а сын одной из пациенток, который сопровождал мать. Матушка этого парня получила тяжелые ранения в результате ДТП и не приходила в сознание. Врачи подключили ее к ИВЛ. Больница все ждала, когда родственники оплатят лечение. Счета росли, а оплата не поступала. Семья пострадавшей была из деревни, поэтому раздобыть деньги им было неоткуда. Доктор направил заявку на получение квоты для экстренного лечения и даже сам пожертвовал какую-то сумму, но такая помощь – капля в море. Горящую повозку чашкой воды не потушишь. Вот парень и выдернул трубки респиратора. Врач вызвал полицию, и молодого человека арестовали по подозрению в преднамеренном убийстве.

В больнице восстановился привычный порядок, будто ничего и не произошло. Больные под напутствием охранников рассредоточились вновь у кабинетов врачей.

Все, что у меня осталось в памяти от сестрицы Цзян, – длинное белое полотно, которым ее накрыли, когда санитарки готовились укатить окоченевшее тело прочь. Было ощущение, что покойную везли на жертвоприношение в храм предков.

Братишка Тао завел меня в наблюдательную палату. Да, это была не операционная, но мне как-то сразу полегчало. Пришло осознание, что в нашем великом походе по больнице наступил переломный момент и что мне наконец-то окажут помощь. Все предшествующие невзгоды и траты оправдали себя. Сестрица Цзян перед кончиной устроила все как надо. Вслед за чувством, что боль идет на убыль и уступает место некоему подобию надежды на скорый положительный результат, забрезжило ощущение, что меня вернут на правильную сторону света. И от этого на сердце было и радостно, и немного горько. И еще была мысль, что это – новое начало, подготовка меня к серии более глубоких обследований, которые предстояли мне на следующий день: Б-скан, компьютерная томография, гастроскопия, энтероскопия, брохонскопия, электроэнцефалограмма, обследование легких и сердца, функциональная магнитно-резонансная томография, обследование с применением молибденовых мишеней, рентгенография, пункция и прочее. Это было некой разминкой перед затяжным и мучительным лечением. Меня чуть ли не в горы отправили жить отшельником в окружении величественных далей и красивых пейзажей. Похоже, свалился я с чем-то очень серьезным. Диагноз мне был неизвестен – ситуация предельно опасная. На мое счастье меня вовремя доставили в больницу. За что большое спасибо сестрице Цзян!

Наблюдательных палат было больше пятидесяти. Я оказался в № 9 – едва подсвеченном лампой помещении чуть более десяти квадратных метров. Темно там было почти как в пещере. В комнате было семь коек, все из которых, за исключением одной, уже были заняты, преимущественно пожилыми людьми. Приподнявшись, наблюдаемые блестящими во мраке глазами приглядывались ко мне с выражением плохо скрываемого восторга, словно бы к ним на смену привели новое поколение больных, которое должно было освободить их от печального существования и дать им переродиться в новом качестве еще в этом мире. Братишка Тао был одет в спортивный костюм, от чего походил на телохранителя. Он неотступно следовал за мной. Меня сильно раздражало, что за мной увязался такой чертенок.

– Не смею тебя задерживать, – сказал я.

– А ты сам с болью справишься? – отозвался братишка Тао с обаятельной смешинкой в голосе.

– За меня не беспокойся, как-нибудь вытерплю. Я – вечный больной. – Сестрица Цзян уже была не с нами, и возлагать тяжелое психологическое бремя на ребенка у меня желания не было.

– А знаешь, зачем ты в больнице? – Воодушевление озарило физиономию мальца.

– Я ничего здесь не понимаю с самого начала до настоящего момента.

– Чтобы жить и дальше! Ян Вэй, хочешь скажу, сколько мертвяков лежало на той кровати? – Братишка Тао вытянул лицо в явно отрепетированной гримасе и указал мне в сторону койки, предлагая мне прилечь. На грязной простыне виднелось несколько наложившихся друг на друга черных силуэтов людей, сверху залитых подсохшими кровавыми пятнами. Братишка Тао нравоучительно, совсем как взрослый, завел речь: – Все только начинается. Некоторые больные не выдерживают и, к несчастью, умирают. Им нельзя дальше жить. А если больной жить больше не может, то все, что с ним предпринимает больница, оказывается ни к чему. Ну разве этого заслужили от нас врачи и медбратья? Тревожно мне от этого. К тому же сестрица Цзян напоследок поручила мне заботиться о тебе.

Братишка Тао подтолкнул меня в сторону постели и наклонился, чтобы помочь мне снять ботинки. Только и оставалось, что, превозмогая страшную боль, сгорбленной креветкой ткнуться в постель, прямо в вымоченной кровью сестрицы Цзян одежде. Подумалось, что я все-таки еще живой. Да и, возлежа в постели, я бы меньше бросался в глаза медработникам.

Как ангел, к нам впорхнула, привнося с собой согревающий ветерок, медсестричка. Ее появление мигом разогнало прохладный мрак. Судя по виду, девушка была так утомлена, что скоро могла потерять возможность двигаться. Но держалась она молодчиной и сохраняла профессиональные улыбку и доброжелательность. Медсестра похлопала больную, лежавшую в углу комнаты, ухватила ее за указательный палец и подергала его вверх-вниз.

– Вверх поднимается? – спросила медсестра.

Больная ответила:

– Да.

Медсестра снова спросила:

– А вниз сгибается?

Больная ответила:

– Угу.

– Все по плану, – заключила медсестра. Девушка еще стащила носки с ног больной. Перед нами предстали распухшие до размеров спелой редьки стопы. Медсестра потерла их. Пациентка загоготала, словно ее щекотали. Улыбка медсестры стала еще более душевной.

В другом углу палаты лежал лопоухий старикан, лицо которого было покрыто обильной щетинкой, как у хряка. Старик вертелся на кровати, словно выброшенный на берег кит, от чего койка беспрестанно скрипела. Шум старика, похоже, в конечном счете и доконал. Больной, свалившись плашмя на лежанку, заснул. Комнату начал сотрясать пронзительный храп, обрушившийся на нас с силой цунами. Медсестра с явной жалостью потрогала лоб старика.

– Бедолага! Если что – зовите меня.

Наблюдая за этой сценой, я и сам расчувствовался. Да, мне было больно, но такого смятения я еще не познал. Хотелось поинтересоваться у медсестры, не пострадал ли мой лечащий врач от того недавнего взрыва. И сможет ли он еще принимать пациентов? Но тут из коридора медсестру призвала орава больных в критическом состоянии. Девушка вылетела из палаты.

На койке рядом со мной возлежала