Планета парадоксов - Ирина Седова Страница 21

Он повернулся и бесшумно удалился на своих мягких докторских подошвах. А Рябинка глубоко задумалась. С материализацией была связана какая-то тайна, и Мартин наверняка рассказал ей не всё. Но одно теперь ясно: воображённые предметы не стабильны, с собой при-хватить на Лиску ничего не удастся. А жаль! Тем более жаль, что никакого материализатора у неё, оказывается, нет, и чудеса она может творить только здесь.

«Однако, никогда не думала, что быть волшебником так опасно, — при этой мысли у Рябинки всё внутри невольно улыбнулось. — Наверное, местным жителям чудотворцы уже порядком надоели. Конечно же, живешь, как на вулкане: ни в чем нельзя быть уверенным. А конкуренция у них, наверное — боже мой! Или у них чудеса под контролем? Тогда ещё хуже: это значит, строгая регламентация… Бр… И Эльмар туда же: Ах, роща с озером, на скорее заколку-уловитель. И названье-то какое придумали — «Ум». Ох уж этот Эльмар!»

Мысли Рябинки принялись вертеться вокруг Эльмара. Как ни отгоняла она от себя воспоминания о нём, однако имя это вновь и вновь всплывало у неё в памяти. Надо было признать, что этот парень сумел-таки произвести на неё впечатление. Он был ей совершенно непонятен, абсолютно алогичен, (даже его легкомыслие неожиданно обернулось предусмотрительностью) и потрясающе не похож ни на кого вообще.!

Она, Рябинка, нравилась ему — тут ошибиться было нельзя, любое чувство этого местного синемадеятеля отражались на его лице, как на экране — но за все время их знакомства он не сделал почему-то ни единой попытки ее завлечь… А только разве он не помог ей целых два раза?

Как хорошо, что он оказался из правящей элиты, то есть из могучих, как себя называют они сами, здорово иметь такого друга… Немножко подумав, Рябинка вздохнула: такого друга, как Эльмар, хорошо иметь даже если он никто. И ещё: он был правдив. Если бы он сейчас пришёл, Рябинка могла бы выведать у него, какая судьба ей уготована. Только пустят ли его к ней? Если даже на телевизор они запрет наложили…

Пустили. Однако прежде, чем Рябинка вновь увидела того, о ком уже привыкла думать, как о своем единственном заступнике, ей суждено было познакомиться еще с одним представителем племени могучих. Сухонькая старушка с живыми, очень подвижными чертами лица, вошла в палату, села возле Рябинкиной кровати и представилась:

— Меня зовут Феоктиста Михайловна. Я из Совета Безопасности.

Рябинка внутренне сжалась. Сердце у неё заколотилось, и резкая слабость вновь овладела ей.

— Я пришла поблагодарить тебя за помощь в поимке опасных преступников, — донеслось до неё словно издали.

Рябинка прикрыла глаза: слабость не оставляла ее.

— Разве их было несколько?

— Двое. Я должна задать тебе несколько вопросов. Как ты попала на нашу планету?

— Нашла ее координаты на старой маршрутке из наших семейных архивов.

— А кто-нибудь знает об этой маршрутке?

— Моя бабушка…

Рябинка произнесла это и запнулась. Бабушку она приплела явно зря — бабушка о маршрутке не знала. А если бы и знала, то она никак не способна была догадаться, что ее дисциплинированная, во всем примерная внученька вместо того, чтобы пунктуально выполнять взятое задание, махнула прошмыгнуться по Космосу, потому что ее преддипломная практика на грани завала.

— А почему ты не попыталась усыпить охрану своего звездолета? — продолжала между тем представительница местных властей. — Ведь ты знала, что при твоем приближении сработает система сигнализации, и за тобой побегут. Ты могла бы разработать план за-хвата, отвлечь чем-нибудь внимание охраны, например. Говори!

— Я не догадалась… Я не думала об этом, — тихо произнесла Рябинка. Сказала так и снова запнулась. Потому что это снова была не совсем правда. Идея захвата звездолёта мелькала у неё в голове, но как-то не всерьёз, а признаваться в несерьёзных мыслях было несерьёзно.

Рябинка собралась с мыслями и рискнула спросить, стараясь придать голосу твердость:

— Что со мной сделают?

Твердость удалась ей не очень, и Рябинка отвернулась к стене. Интервал между последними ее словами и ответом представительницы правящих кругов показался ей недопустимо долгим. Да и текст ответа был достаточно уклончив:

— Поскольку пистолет твой был заряжен не пулями, а снотворными ампулами, Совет Безопасности признал тебя вполне безвредной. Корабль твой в полном порядке. Мы охраняем его, на всякий случай. — произнесла Ф. М. Кенсоли.

— Зачем?

— Ещё остались люди, которые не хотят, чтобы о нашей планете услышали в Большом Космосе. То есть, на Тьере, так, кажется, ты называешь Ту Землю? Они не хотят, чтобы сюда прилетали твои соплеменники.

— Но почему? Что я вам сделала? — сдавленно выкрикнула Рябинка, вновь повернувшись к представительнице тех, кто называл себя могучими. Слёзы вновь покатились у неё из глаз. Она больше не могла, просто не в силах была сдерживать обиду.

— За что? За что? — повторяла она.

Ф. М. пожала плечами:

— Милая девочка! Вас, инопланетян, совсем не напрасно бояться. Вспомни, не успела ты сделать несколько шагов по поверхности планеты, как появились и роща из целого комплекса неизвестных растений, и водоём. А если бы ты ещё чего-нибудь навоображала? Тебе повезло, что ты встретила именно Эльмара, а не кого-то другого. И если на то пошло, нам всем в том повезло.

— Да? А я слышала, у Эльмара из-за меня неприятности…

— Не надо винить себя, моя милая. Просто Эльмар такой человек. Он поэт. Ему дай только повод, и этот повод немедленно окажется преподнесенным народу на блюдечке с золоченой каемочкой. Если бы на твоем мес-те был кто угодно, хоть… динозавр, например, он все равно написал бы что-нибудь в подобном духе.

— Всё равно… Не надо его ругать!

— Хорошенькое дело не ругать Эльмара! Он ведёт себя слишком неосторожно, если не сказать больше. Поступать так, как себя ведет он, это все равно что этикетку себе на лоб наклеить: «я — могучий».

— А разве это плохо?

— Плохо, и даже очень. Свои таланты не всегда надо выставлять напоказ. Ведь силой воображения у нас наделен всего один человек из десяти тысяч. И если ты обладаешь этим даром, то должен тщательно скрывать его от окружающих.

Воспринять, что человек, принадлежащий к правящей элите, обязан эту принадлежность скрывать — нет, такая информация противоречила всему предыдущему Рябинкиному опыту. Хотя опыт этот был и невелик, но наша космонавтка считала себя весьма эрудированной и подкованной во всех жизненно важных вопросах. В её мозгу немедленно возник хаос, в котором утонуло уже все: и здравый смысл, и страхи, и волнения о судьбе преддипломной практики, и о Лиске, и о своем