Наука о чужих. Как ученые объясняют возможность жизни на других планетах - Антон Иванович Первушин Страница 14

Точнее других общие соображения по этому поводу выразил известный пуританский теолог Ричард Бакстер в трактате «Основания христианской религии» (The Reasons of the Christian Religion, 1667): «Я знаю, что вопрос об обитаемости миров остаётся под сомнением. Но если принять в расчёт, что на Земле нет того уголка в воздухе, в воде, на суше, который не был бы обитаем, что люди, четвероногие, птицы, рыбы, насекомые или земноводные занимают почти всё пространство, тогда становится вероятным, можно сказать, даже достоверным, предположение, что другие части Творения, более обширные и более важные, чем наша Земля, также обитаемы; несомненно, на них существуют обитатели, которые по своей величине и развитию соответствуют относительным размерам светила, служащего им местообитанием. Число существ, обитающих на Земле, относится к числу обитателей остальных миров приблизительно как единица – к ми л лиону».

Таким образом, во второй половине XVII века французские и английские мыслители считали вопрос о существовании инопланетян решённым, расходясь лишь в отношении распространённости миров, то есть наличия других планетных систем, кроме нашей. При этом, заметим, все они приняли планетарный детерминизм как гипотезу о том, что инопланетяне, скорее всего, сильно отличаются от землян по анатомии, физиологии и образу жизни, поскольку на формирование облика живых существ оказывают влияние природные условия родных миров. Более того, отдельные авторы предприняли попытки вывести некий универсальный закон, согласуясь с которым можно было бы с некоторой долей уверенности сказать, как выглядят инопланетяне: больше они землян или меньше, массивнее или легче, человекоподобные они или нет.

Начала ксенологии были заложены, а своё развитие она получила в новорожденном направлении литературы – научно-популярной прозе.

1.4. Населённый космос

Основоположником научно-популярной литературы по праву считается Бернар Ле Бовье де Фонтенель, среди трудов которого особо выделяется сочинение «Беседы о множественности миров» (Entretiens sur la pluralité des mondes, 1686).

Рис. 10. Титульный лист одного из изданий книги Бернара де Фонтенеля «Беседы о множественности миров». 1701 год.

Хотя де Фонтенеля ждала юридическая карьера, он рано увлёкся литературой и полностью отдался ей: писал стихи и пьесы, работы по истории театра. Параллельно он интересовался философией, и ему пришла в голову счастливая мысль соединить вековую мудрость человечества с рассказом, доступным пониманию обычных людей. Метод оказался плодотворным, принёс ему известность и членство в трёх французских научных академиях.

Одним из источников вдохновения для де Фонтенеля стали работы французского математика Рене Декарта, прежде всего «Первоначала философии» (Principia Philosophiae, 1644), в которой тот изложил новую физическую систему мира, оказавшуюся ещё более революционной, чем предложенная Галилеем, и давшую толчок к появлению нового направления в осмыслении Вселенной, которое позднее получило название «картезианство» (от Cartesius – латинизированного имени Декарта). «Первоначала философии» были написаны в качестве развития идей Аристотеля, хотя и с критических позиций по отношению к античному предшественнику. Трактат довольно обширен по кругу затрагиваемых вопросов, но особое место в нём занимает космология, основанная на соображениях, которые ближе всего к классическому атомизму. Декарт, как мы помним, был очень впечатлен тем, сколь сурово церковь поступила с Галилеем, поэтому излагал свои умозаключения предельно осторожно: «Всё, о чём буду писать далее, предлагаю лишь как гипотезу, быть может и весьма отдалённую от истины». При этом он высказывал уверенность, что геоцентрическая космология имеет под собой больше убедительных доказательств, чем гелиоцентрическая, то есть заранее солидаризировался с позицией Рима. Однако в дальнейшем Декарт пошёл на уловку, доказывая, что, будучи центральным телом, Земля всё же находится в движении.

В начале Творения мир представлял собой хаос мельчайших частиц – «смешение всех частей вселенной». Однако со временем под действием физических законов, определённых, разумеется, Богом, частицы пришли к существующему порядку и продолжают оставаться в вихреобразном движении, из которого формируется всё сущее. В центре одного из вихрей находится Солнце, а Земля движется вокруг него внутри собственного вихря, относительно которого остаётся неподвижной. Таким образом гелиоцентрическая и геоцентрическая система согласуются друг с другом, а современные астрономические наблюдения перестают противоречить церковным догматам. Далее философ-математик распространял предложенный принцип на звёзды, показывая гипотетическую возможность существования других планетных систем, находящихся внутри своих вихрей, которые из-за удалённости мы различить не способны.

Декарт построил схему, которая при всей правоверности давала его последователям основу для обобщений в духе концепции множественности обитаемых миров. Что касается его самого, то по проблеме инопланетного разума математик высказывался редко и исключительно в переписке. Вот, например, что он отвечал в 1647 году своей покровительнице, шведской королеве Кристине, на её вопрос о том, можно ли считать вероятным, «что у всех этих звёзд есть жители или, точнее, что у них есть земли, наполненные существами, которые более умны и совершенны, чем мы»: «Мне кажется, что акт творения и другие благости, которые Бог даровал человеку, не устраняют возможность, что он, вероятно, дал их и бесконечному количеству других существ. И даже если из этого соображения прямо не следует, что могут быть разумные существа на звёздах или в другом месте, я не вижу, что была бы какая-либо причина, согласуясь с которой можно доказать, что нет, не могут быть; однако я всегда оставляю эти вопросы без развития, предпочитая не отрицать и не подтверждать что-либо».

Гибкая позиция Декарта не стала защитой от нападок церкви: многие его труды были внесены в Индекс запрещённых книг, а картезианство не поощрялось. Однако именно его «вихревую» космологию взял за основу Бернар де Фонтенель, когда решил написать первую популярную книгу по астрономии, в которой для привлечения читателя особо освещалась тема существования инопланетян, давно вышедшая за узкие рамки философских дискуссий.

«Беседы о множественности миров» состоят из шести «вечеров», в первом из которых автор вместе с любознательной маркизой обсуждает основы гелиоцентрической системы мира, а в пяти остальных – все планеты Солнечной системы, известные на тот момент, и невидимые планеты у соседних звёзд.

Нужно отметить, что под «мирами» де Фонтенель понимал не только обитаемые планеты (Солнце и звёзды в его интерпретации были необитаемы, поэтому «мирами» не считались), но и любые населённые области Вселенной, что было явным откликом на открытие микроорганизмов, первое сообщение о котором нидерландский натуралист Антони ван Левенгук, изобретатель микроскопа, опубликовал в 1676 году. Например, де Фонтенель сообщал: «Листок дерева – это не что иное как маленький мир, населённый невидимыми червячками, которым этот листок кажется невероятно большим. Они различают на нём горы и пропасти, и между червячками с одного конца этого листка и другого сообщение ничуть не лучше, чем между