Хозяин - Михаил Валерьевич Садов Страница 40

По сути, это был небольшой комплекс из разных построек, в которых либо занимались ковкой, обработкой или что-то еще изготавливал.

— Обычная община гномов, — пояснила Марго, когда мы остановились перед входом на территорию мастерской. — Для этого народа такое в порядке вещей, когда они селятся в чужих городах.

— Ясно. Ну, попробуем тогда найти этого Унгора.

Первый же попавшийся нам на этом подворье гном, тут же указал в сторону одной из построек, сказав, что главный мастер находится там. С любопытством проводив после этого убежавшего по своим делам невысокого бородача, я лишь покачал головой.

— Не самый вежливый народ, барин, — как-то философски заметила Марго.

— Да заметил я.

Надо сказать, что гномы меня не сильно удивили своей внешностью. Они были такими какими я их и ожидал увидеть. Невысокие, примерно мне по грудь, широкоплечие и коренастые мужики с бородами.

Интересно, а женщины у них тоже бородатые как про них рассказывают у нас в книжках? — С некоторым азартом подумалось мне.

Мастерская главного мастера, коим как оказалось и был Унгор была не небольшой, но явно самой богатой на вид. Сам гном обнаружился у дальнего верстака с очень необычным станком на нем. С одной стороны была зажата металлическая болванка, а с другой находился диск, который раскручиваясь ручным приводом, потихоньку нарезал заготовку на пластины.

Неизвестно для чего ему это было нужно, но заметно, что дело шло не слишком быстро.

Именно этот станок и привлек мое внимание, ибо я не ожидал увидеть здесь чего-то подобного. Пусть это и был самый простейший инструмент, работающий на ручной тяге, но все же… это уже явно не то, что ожидаешь встретить в средневековье.

— Мастер Унгор? — Попытался я привлечь к себе внимание гнома.

— Я занят, приходите позже, — не отрываясь от своего занятия ответил он нам.

— Кхм, мы вообще-то по делу.

— Да занят я, не видно, что ли⁈ — Чуть ли не прорычал он, все так же внимательно следя за нарезкой детали.

Кинув вопросительный взгляд на Марго, в ответ я получил лишь пожатие плечами — она тоже не знала, как быть.

Тяжело вздохнув, еще раз осмотрел мастерскую. Как выяснилось здесь еще были и другие станки, но не сказал бы, что сильно в них разбираюсь, чтобы понять для каких именно целей. Хотя прессы и кузнечный горн с наковальней признал сразу.

— Уважаемый мастер, — все же решился попытаться еще раз привлечь его внимание. — И все же прошу простить, но у нас тоже не так много времени, а мне сказали, что нашим делом можете заинтересоваться только вы.

— Вот же… л-люди, — раздраженно выдохнул гном и все же прекратил нарезку, переведя станок в нейтральное положение после чего обернулся к нам. — Человек, обычно я и за меньшее выставлял за дверь, а ты прям-таки нарываешься на неприятности. Я ведь не посмотрю, насколько ты благородный.

— Мне честно, очень жаль прерывать вас, но думаю, что наше предложение заинтересует вас. Мы уже много мастерских обошли, но все указывали только на вашу.

— Это что же за такое предложение, что все ко мне только и направляют? — Все же заинтересовался старик.

А теперь, когда мне удалось разглядеть его получше, стало понятно, что ему немало лет. Мне было неизвестно какая у гномов вообще продолжительность жизни, но этот образец явно был уже на пороге старости судя по седым волосам.

— Сейчас покажем, Марк, доставай.

Вскоре мы начали выкладывать на один из свободных верстаков инструменты из моего мира. По мере же выкладки гном с любопытством начал их разглядывать и судя по его взгляду мы-таки смогли его заинтересовать.

— Любопытно-любопытно, — бормотал он. — Какая тонкая работа, да и метал из которого сделаны резцы мне не знаком. Хм, а это сверла? Какая интересная конструкция и закалка.

Перебирая инструменты один за другим, он вскоре выбрал один ручной резак по металлу и подойдя к зажатой в тисках детали испробовал его на ней. И с первого же момента, когда на металле появилась глубокая зарубка на его лице проступило выражение удивления.

— Надо же, как легко поддалось. Ну-ка, а если на этом?

Вскоре он притащил какую-то металлическую чушку, изготовленную из иного сплава, и попробовал на ней. Но когда и та легко поддалась чуть ли не крякнул от удивления.

— Удивительно! Человек, из чего изготовлен этот резец? — Тут же подскочил он ко мне потрясая резаком, который в его кулачищах выглядел словно игрушкой.

— Честно говоря я не знаю, — признался ему. — Я лишь привез инструменты со своей родины в надежде найти здесь достойного покупателя. Но судя по вашей реакции, видимо это что-то необычное?

— Да демон тебя подери! Необычное? Ты вот серьезно сейчас? Да этот метал вообще почти не поддается гравировке! — Ткнул он в слиток серебристо-матового цвета на поверхности которого только что оставил след.

— Прям мифрил какой-то, — проворчал, вспомнив мифический металл.

— Мифрил? Нет, но очень близкий к нему, да, — нервно кивая, гном принялся рассматривать разложенные инструменты. — Хм, а если снять ручки и придумать крепление…

Начал он бормотать, задумчиво перебирая их и поглядывая на станок с закрепленной болванкой, с которой до этого пытался нарезать пластины.

— Если вы хотите переделать их для вашего станка, то я могу позже принести изделия, специально изготовленные именно для этого, — предложил ему, догадавшись о причине его задумчивости. — Да и вот эти сверла как раз тоже предназначены для метала. А вот эти по дереву.

— Что ты сказал? — Прервавшись, внимательно посмотрел он на меня.

— Про сверла?

— Нет, это я и так понял, что ты говорил про станки? Ты хочешь сказать, что у тебя на родине известен такой инструмент?

До меня далеко не сразу дошла причина такого удивления у гнома. Если так подумать, то в обычных мастерских и кузницах максимально, что нам встречалось, это лишь прессы и тяжелые молоты. Никаких станков или чего-то подобного ни у кого не было.

И в этом свете ничего удивительного в том, что никто не заинтересовался нашими инструментами для тонкой работы по металлу. Зачем им это если вся их деятельность сводилась сковать, спрессовать или выплавить что-то?

— Да, есть, — медленно кивнул ему, стараясь понять не навлек ли на себя этой оговоркой беду. — Правда, не