«Неправильный герой для сломанного мира» Книга первая: Свет и Тень - TamerlanKorolev Страница 4

«Вот чёрт! — выругался Ракун. — Это уже не честно! Я всего лишь пятый уровень!»

Чудовище, не обращая внимания на повозки, с рёвом бросилось прямо на Ракуна. Видимо, оно почуяло в нём самого сильного бойца. Торговцы в ужасе отступили, схватившись за оружие, но было ясно — они не соперник такому монстру.

Ракун активировал «Мастер клинка» и «Скрытность», пытаясь уворачиваться. Он сделал отчаянный выпад, но его меч лишь высек искры из каменной шкуры. Шаггар взревел и ударил лапой. Удар был страшной силы. Ракун почувствовал, как ломаются рёбра, и отлетел назад, ударившись о колесо повозки. Боль ослепила его. Он видел, как здоровье в интерфейсе стремительно падает, приближаясь к нулю.

[Критическое состояние!]

[Смерть через: 5... 4...]

Шаггар приблизился, готовясь нанести последний удар. Ракун попытался подняться, но не смог. «Вот и всё... Не дотянул даже до орка...»

И в этот момент между ним и чудовищем встала серая фигура. Девушка сбросила капюшон. Её рыжие волосы развевались на ветру, словно пламя. Она не испугалась. Она подняла руки, и от её ладоней хлынул не свет, а сама сущность бытия, чистая, первозданная сила, не знающая зла. Золотисто-белое сияние окутало Шаггара.

Но произошло нечто странное. Чудовище не рассыпалось. Оно застыло, его каменная шкура начала трескаться, но не от разрушения, а будто камень превращался в живую плоть. Шаггар издал странный, почти жалобный рык, отступил на шаг, а затем развернулся и, ломая деревья, умчался прочь, обратно в лес.

Боль от сломанных рёбер была тупой и назойливой, словно в груди у него поселился злой гном с молотком. Ракун, с трудом перевязанный знахарем каравана, сидел, прислонившись к колесу повозки, и старался дышать неглубоко. Каменный Шаггар оставил о себе не просто память, а весьма ощутимое напоминание.

«Так-так, — прошипел он сквозь зубы, — пятого уровня оказалось маловато, чтобы играть в кошки-мышки с ходячей скалой. Надо было просто вежливо попросить его уйти. Наверняка сработало бы.»

Он посмотрел на группу торговцев, которые, отойдя от шока, начинали приводить в порядок свой потрёпанный караван. Его взгляд задержался на фигуре в сером балахоне, сидевшей поодаль на поваленном дереве. Она спасла ему жизнь. Не убила чудовище, а... отвела его. Словно успокоила разбушевавшуюся стихию.

Решив, что сидеть и копить в себе чувство благодарности — не лучшая тактика, Ракун, с трудом поднялся и, ковыляя, направился к ней.

Она сидела, уставившись на долину, открывавшуюся за обрывом. Её капюшон был снова надет, но он уже знал, что скрывается под ним.

«Эм... — начал он, чувствуя себя неловко. — Я... хотел сказать спасибо. Ты спасла мне жизнь. Если бы не ты...» Он не договорил, махнув рукой в сторону леса, откуда они только что выбрались.

Девушка медленно повернула к нему голову. Из-под капюшона на него смотрели те самые изумрудные глаза, полные всё той же тихой печали. Она не ответила. Не кивнула, не сделала никакого жеста. Просто смотрела.

«Я... как тебя зовут?» — спросил Ракун, понимая, что звучит как неуверенный подросток.

Она на мгновение задумалась, затем подняла руку. На её ладони, уже затянувшейся свежими ожогами, собрался свет, исходящий, казалось, из самой её плоти. Частицы пыли в воздухе вспыхнули и сложились в изящные, светящиеся буквы:

Д И Н Э Я

Знак продержался несколько секунд и рассыпался. Ракун заворожённо смотрел на пустоту.

«Динэя, — произнёс он, как бы пробуя имя на вкус. — Красиво. Спасибо... Динэя.»

Она снова отвернулась к долине, давая понять, что разговор окончен.

Караван тронулся в путь. Ракун шёл рядом с Боргаром, старым главой торговцев, время от времени ворча от боли в боку.

«Интересная девушка, — осторожно начал Ракун, кивнув в сторону повозки, где ехала Динэя. — Ни слова не говорит.»

Боргар вздохнул, его бородатое лицо стало серьёзным. «Динэя... она не просто так молчит, парень. Она дала обет. Обет вечного молчания в знак своей преданности Богу.»

«Обет молчания? — удивился Ракун. — На всю жизнь? Но почему?»

«Говорят, это высшая форма служения, — пояснил Боргар. — Отказ от своего голоса, чтобы слышать только голос Божий. Она — одна из Посвящённых Тишины. Их очень мало. Они странствуют по миру, помогая страждущим и защищая святыни. Сейчас она направляется в Тарнхольм. Тамошний храм Святого Света осаждает банда орков-варваров. Они грабят, оскверняют святыни, убивают служителей. Динэя надеется своей верой и убеждением остановить их.»

Ракун чуть не поперхнулся собственной слюной. «Орки? Убеждением? Прости, Боргар, но я слышал про орков. Их обычно убеждает острая сталь и крепкий кулак. А не проповеди.»

«Вера Динэи сильна, — покачал головой старый торговец. — Но да, задача почти невыполнимая. Говорят, предводителя этих орков зовут Громор. Жестокий тип, неумолимый.»

Услышав это имя, Ракун почувствовал, как по спине пробежали мурашки. «Громор... Тот самый орк, которого мне нужно убить. Какое... совпадение.» Он едва удержался от саркастического комментария вслух. Режиссёр явно не был оригинален в своих сюжетных поворотах.

_____________________________________________________________________________

Тарнхольм встретил их не радостным гомоном, а напряжённой тишиной. Город был обнесён стеной, на которой виднелись следы недавних ремонтов. Стражники у ворот бдительно осматривали всех входящих. Воздух был густ от страха. Храм Святого Света, белое здание с золотым куполом, виднелся на центральной площади, но к нему, как и предсказывал Боргар, почти никто не подходил. У его ворот слонялось несколько грубого вида наёмников, явно не прихожан.

Торговцы остановились у постоялого двора «Отдыхающий путник». Пока они разгружали повозки, Ракун подошёл к Динэе.

«Динэя, — начал он, стараясь звучать максимально убедительно. — Я кое-что узнал. Про орков. Про Громра.»

Она насторожилась, её взгляд стал внимательным.

«Видишь ли, — Ракун выбирал слова с осторожностью, скрывая свою истинную мотивацию, — у меня... свои счёты с этим Громором. Он и его банда творят зло, и я не могу этого допустить. Ты хочешь спасти храм убеждением. Я уважаю твою веру. Но... — он сделал паузу, глядя на её обожжённые ладони, — но если твоё убеждение не сработает, тебе понадобится меч. Позволь мне стать этим мечом. Давай объединимся. Твоя вера и моя... решительность. Вместе у нас