На уездной орбитальной станции - Полина Лашина Страница 38

— А, это ваш человеческий расизм….

— Что?! — Возмутилась девушка, опять выворачивая шею, чтобы заглянуть назад. — Я не расистка!

— А как у людей называется, когда они отвергают других из-за непохожести на себя по каким-то признакам, порой надуманным?

— Ну, знаешь ли! И …. и… ты вообще относишься к совершенно другому биологическому виду! Вряд ли это можно назвать надуманной причиной.

— Наши расы физиологически совместимы, — обронил Зеленый.

Это то ей зачем знать? И чем ей крыть?

— Настолько, что даже может быть общее потомство? — ха, такое то вряд ли возможно. Так что пусть отвалит уже.

— При определенных условиях может.

Ну, пипец… надо срочно менять тему.

— Ээ… Но ведь наши расы воюют!

Промолчал. Вот интересно, что действительно привело к изначальному конфликту? То, что было написано в сети, мол, территориальные распри — да кто в это поверит? Космос слишком большой, на всех хватит, а те планетки, на которых все началось, да там даже ничего ценного не было.

— То есть мы настолько несовместимы …психологически? — продолжила гнуть свою линию девушка. А что еще можно придумать?

— Теперь я в этом сомневаюсь, — отозвался Кранс.

Ой-ёй. И как ей от него отделаться?

— Я хочу домой. Сейчас.

— Спи, — притянул к себе еще ближе.

Достал уже! Какое право у него командовать? Чертов крионскау.

— Я. Хочу. Домой. Сейчас же.

— Ты нашла координаты дома?

Ната опешила. Координаты дома. Земли. Или ее времени. Она обсуждала возврат в «тот дом» со Старшим Зеленым, так, получается, Кранс тоже в теме их договора?

— Нет, не нашла, — вздохнула она.

Помолчала и добавила:

— И у меня даже мыслей нет, как еще искать.

— Если не можешь найти вход, надо искать выход.

— Что? — Про что это он сейчас?

— Если ты не можешь найти вход в свой дом, то хотя бы ищи выход оттуда, где не твой дом.

Логично. Наверное. Но все равно не понятно. В смысле надо искать выход со станции? И куда ей лететь потом?

— И как искать выход?

Инопланетник пожал плечами. Опля, у него она раньше не замечала таких человеческих жестов.

Ната подняла взгляд наверх, к окошкам на потолке, где ей подмигивали звезды. Вернется ли она когда-нибудь домой?

Или все же придется оставаться тут и …искать себе нового мужика в этом пространстве и времени? К сожалению, выбор нормальных кавалеров на их отдаленной орбитальной станции маловат. Нет, Кранс — нормальный парень, в смысле как личность, но рассматривать его в качестве парня, в смысле, как своего мужчину? Да нет, это слишком! И нет, никакой это не расизм. Это же совсем другое!

Местные жители даже к модифицированным людям еще хуже относятся. Хотя те тоже люди, только чуть иные. Модификантам нельзя посещать многие «цивилизованные» планеты, точно как в Америке в середине 20 века людям с цветной кожей, уже не рабам, все равно нельзя было посещать разные «цивилизованные» места для белых. Да и прочее отношение к модифицированным какое-то брезгливо-снисходительное. Тот же Вик как не по-человечески относится к Азату, хотя тот при желании может его одним пальцем прищелкнуть. Но не делает этого. И почему терпит такое отношение к себе?

Так может в этом все дело? А что если расизм — это всего лишь способ несилового управления другими? А как еще можно управлять людьми, которых удерживать только физическое силой не получится?

Стоп, куда-то она уже далеко в философию забрела. Лично для нее, модифицированные люди, все же люди. А вот разумные представители иных видов, инопланетяне, — вот они то точно не люди! То есть в техническом плане они же не люди на самом деле! Ну и что, что разумные. Но ведь совершенного другие! И вычеркивать такого разумного из возможных кандидатов в свои парни — это расизм все же или не расизм?

У нее нет ответа на подобные вопросы.

Глава 23

Утром, дойдя в общих зонах станции до ближайших автоматов с напитками, Ната поскорее постаралась отделаться от Кранса.

— Сама дойду до работы, — сухо буркнула она, утыкаясь в стакан с ароматным кофе. — Не заблужусь.

По-прежнему молчащий парень внимательно вглядывался ей в лицо. Кивнув, он быстро и также молча исчез. Вчера у них разговор больше не клеился. Может он все же обиделся? А с другой стороны, это его проблемы. Она же ему не давала поводов думать иначе об их отношениях. Не давала же? Или нет?

Она уже почти дошла до дверей своей работы, когда была остановлена. Дернулась, почувствовав на своей шее стальной захват чужой руки, начинающий медленно, но верно сжиматься все крепче. Постаралась тут же расслабиться, ибо дергаться с несносными Зелеными бесполезно.

— Что вам опять надо? — прошипела она, пока воздух еще поступал в горло.

— Ты ссслишком много внимания оказываешь ему. Мне это не нравитссся, — известили ее сзади.

— Это мне не нравится! — просипела она. — Как много внимания он мне оказывает! Может вы его заберете уже куда подальше?

Захват с шеи пропал, и она судорожно втянула воздух полной грудью. А ее резко развернули за плечо, и теперь она буквально упиралась носом в темную ткань плаща. Ее волосы захватили сзади и потянули вниз, пришлось запрокинуть голову. Черные маслины нечеловеческих глаз сверху прожигали ледяным взглядом. Внутри нее опять стал разворачивать свои лепестки бутон ужаса, перехватывающий горло и сжимающий все внутренности в холодный ком. Чертовы крионскауновские способности. Чертов Глава Стражи. Нет, надо моргнуть, только моргнуть, ну, ресницы, давайте же, схлопнитесь! И вообще, я обнимаюсь со своим теплым Мурысио, прям-таки ощущаю расходящуюся легкую вибрацию от урчания любимого котика. Вроде бы понемногу ощущение жути ослабевало. «А мне все равно, а мне все равно, стану я храбрей и отважней льва…» мысленно напевала себе Ната, пытаясь выровнять судорожное дыхание.

Старший Зеленый прищурил слегка глаза, волна ужаса схлынула окончательно.

— Люди ссслишком хитры.

— Слишком хитры для вас, ужасных и непобедимых крионскау? Или только лично для Главы стражи? — Ой, да что же языку за зубами не сидится, подставляет ее.

Линия рта, почти лишенного губ, дрогнула, скривилась. Зеленый гад отпустил ее волосы, но его тяжелая лапа медленно поползла вниз по спине, по пути прижимая все плотнее тело девушки к своему торсу. Ната, упершись ладонями в