Салют - Глория - Raptor Страница 24

а ещё и вытащить себя из него, ориентируясь на преломлённые сигналы, выступающие в качестве тех самых маяков. Я обозвал это устройство «двигателем Мюнхгаузена». Да, того самого барона, который себя из болота за косичку вытащил, вместе с лошадью. Как двигатели, так и маяки потребляют просто невообразимое количество энергии. Даже их самые мощные электростанции и аккумуляторы, работающие на всё тех же микроорганизмах, превращающих неорганику — в чистое электричество, не способны дать столько энергии. Поэтому глорианцы научились использовать энергию звёзд. Первая звезда, которую они начали эксплуатировать, располагалась совсем рядом с Кирой. Вокруг этой соседней звезды был сооружён целый комплекс, который до сих пор продолжает строиться и дорабатываться, постепенно увеличивая мощность. Зато инопланетяне наконец-то смогли создать полностью безопасный и точный гипердвигатель, почти не зависящий от временных колебаний и позволяющий преодолевать гораздо большие расстояния, выходя в правильных точках, согласованных с ориентировкой на маяки. Так как наш корабль создал некие помехи в зоне действия маяка, глорианцы смогли обнаружить его, посчитав заблудившимся экспедиционным транспортом, который, каким-то образом, не смог самостоятельно вытащить себя во внешнее пространство. Каково же было их удивление, когда они увидели нас.

— И что же получается? Домой нас не отправят? — нахмурился Асхар.

— Отправят, — ответил Нестеренко. — Они любезно согласились нас подбросить до дома. При этом, мы подлетим прямо к самой Земле, и на обратный путь потратим всего пять лет, а уже не сорок. Так что, считайте, что мы уже дома.

— Это отлично! — воскликнул Кусаинов.

— Прекрасные новости! — добавил Василий. — Сорок пять лет — это не восемьдесят. Я даже жену успею застать живой, хоть и изрядно постаревшей, конечно. Зато сын ещё не старик.

— Вот-вот, — кивнул Асхар.

— Глорианцы вернут нас на Землю, но в гости к нам заскочить наотрез отказываются, — продолжил Александр. — Они не хотят налаживать отношения с Землёй.

— Почему?

— Я этого тоже не могу понять. Но складывается ощущение, что мы им просто безразличны. То есть, они нами конечно же заинтересовались, как новыми космическими зверушками, бегло изучили, добавили в какие-то свои классификаторы с энциклопедиями, и оставили в покое. Дальнейшее взаимодействие с нами им по барабану. Как мне объяснил Дарветер, глорианцы в принципе, заинтересованы поисками углеродных форм жизни, обитающих в космосе. Но, учитывая неудачи, связанные с подобными встречами, они пришли к выводу, что всякие инопланетные связи имеют скорее негативный эффект.

За свою историю освоения космоса, глорианцы обнаружили пять высокоразвитых углеродных жизненных форм, включая нас. Три из них оказались слишком примитивными, поэтому их просто оставили в покое. Ещё одна, так называемый «рой» — оказалась крайне агрессивной. Агрессия была обусловлена особенностью социального устройства инопланетян, представляющих из себя нечто вроде осиного роя. Они ставили во главу угла истребление всего, что может представлять для них хотя бы малейшую угрозу. Поэтому атаковали всё чужеродное. Сперва внутри собственной экосистемы, а затем, когда вышли в космос, перекинулись на внешних конкурентов, коими, по злой иронии, стали миролюбивые глорианцы. С того момента, у них до сих пор продолжается жестокая война. Глорианцы пытаются выйти из конфликта, исчезнув из поля зрения роя, но при этом они теряют очень важную область космоса, изобилующую необходимыми ресурсами. А чтобы завершить конфликт, требуется тотальное уничтожение врагов, чего глорианцы пока что избегают.

Тут я должен вот что сказать. Как оказалось, до встречи с недружелюбной жизненной формой, у глорианцев вообще не было никакого оружия. То есть, в принципе. Оружие им просто было не нужно. Они никогда друг с другом не воевали, а на этапе сопротивления хищникам использовали самые примитивные, но вполне эффективные орудия труда. Ну, примерно, как китайские крестьяне использовали цеп для обмолота зерна в качестве серьёзного оружия.

— Глорианцы вообще никогда не воевали? — не поверил Вася. — Как это возможно?

— Вот так, — развёл руками Александр. — Войны им были не нужны. Поскольку у них не было факторов, провоцирующих войну. Главный фактор — пища и ресурсы, нехватка которых обычно вызывает столкновения и споры, перерастающие в войны. Глорианцы же имели столько пищи и ресурсов, что их хватало всем с избытком. Незачем было отнимать у другого то, чем ты сам владеешь в полной мере. Дополняет всё природная прагматичность глорианцев, у которых имущества без практического применения не бывает. Они не хранят вещи просто для того, чтобы они у них были. И не используют их для продажи, поскольку у них нет системы товарообмена даже в зачаточном состоянии. Если у глорианца появляется вещь — он должен её использовать. И точка. Если ему чего-то не хватает, он сделает это сам. Если он сам не может этого сделать, он ищет того, кто окажет ему содействие в производстве. Впоследствии это переросло в так называемые «потребительские центры», где глорианцы могут просто получать всё необходимое. Опять же не просто так, а ради каких-то своих определённых целей и задач. Получается, что ради ресурсов драться нет никакого смысла. Как нет смысла драться и ради меморий, которых тоже в достатке — выбирай любую.

Учитывая способ размножения глорианских симбионтов, у них отпадает и камень преткновения в виде драки за женщин.

Ну и наконец, драка за власть. Поскольку власть держится по большей части на принуждении, а принуждать можно только чем-то, глорианцы даже при всём желании, не смогли бы принудить подчиняться себе-подобных, ибо тем просто незачем впадать в подчинение. Опять же, хотя бы потому, что еды вокруг хватает на всех, а деньги и драгоценности отсутствуют в принципе. Богатеть попросту не на чем. Лишь один раз, когда началось вымирание меморий, глорианцы начали процесс социального расслоения на тех, кто имел доступ к выжившим мемориям, и тех, кто в них нуждался. Вот тут у них появились те, кто владели необходимыми ресурсами и те, кто от них зависели. Постепенно глорианское общество начало строить настоящий рабовладельческий строй, пока эта структура не развалилась сама собой, ведь лишённые меморий глорианцы просто распадались на головняков и ногопор, от которых практического толка не было никакого. А постепенно восстановившаяся популяция меморий окончательно сводила все эти потуги на нет. В результате всё вернулось на круги своя. До сих пор управленческая система у глорианцев предельно комбинированная и модульная. Она похожа на социалистическую идею, когда управленцев двигают снизу. Обладатели менее опытных меморий избирают представителей с более опытными мемориями, чьих знаний достаточно для продуктивной управленческой работы. Но это не значит, что управляющие структуры обретают полный иммунитет от смещения. Поскольку на подчинённых лежит ответственность за анализ их работы. И если она не соответствует поставленным задачам, то представителя возвращают обратно в производственную