Эффект наблюдателя: Хроники космического беспризорника - Артем Новиков Страница 4

Но в течение дня Лор был очень убедителен. А еще он показал мне сделанную кошку: загнутый металлический прут с привязанной к нему веревкой, на которой были накручены узлы каждые 20 сантиметров. Кошка выглядела так продуманно и вкусно, просто отпад! И мне так захотелось ее испробовать в деле, что я согласился на вторую попытку.

— Лор, а кто тебя научил делать кошки?

— Повар.

— А зачем повару кошки?

— Не знаю. Говорил, что если ты не умеешь приготовить кошку, то останешься без ужина.

Подходя к космопорту снова, я жаждал опробовать кошку. Отобрав ее у Лора, с третьей попытки зацепил за верх забора и полез по веревке. Ну что сказать? Шик! Жутко удобные эти узлы. Вмиг долез до самой колючей проволоки. Да, невидимая снаружи, изнутри, вдоль всего забора, тянулась спиралью колючая проволока. Что могло пойти не так?

В этот вечер мы вернулись в приют гораздо быстрее, но у нас были ободраны руки, ладони и местами порвана одежда. Никогда не думал, что колючая проволока — настолько труднопреодолимая преграда. Однако я не грустил, ведь кошка оказалась в деле такой же замечательной, как и на вид.

На третий вечер колючка пала перед нашим энтузиазмом и ржавыми садовыми ножницами, найденными в сарае приюта. По этим ножницам сразу становилось понятно, каким должен быть сад в приюте, чтобы его не вытоптали. Но даже с их помощью это оказалось совсем непросто.

Когда мы подошли к административному зданию, сердце бешено колотилось. Охранник у входа зевал, потирая глаза. Идеальный момент.

— Сейчас, — прошептал я Лору. — Только не облажайся.

Я подбежал к охраннику, изображая панику:

— Дяденька! Там мужчина упал! Кровища! Помогите!

Охранник нахмурился, но пошел за мной. Краем глаза я видел, как Лор скользнул внутрь.

Я же дошел до угла, свернул и дал деру в темноту. Все по плану. Что могло пойти не так?

В участке мне скрутили руки за спиной. Ребра болели. Меня немножко побили, когда взяли около забора. Пока я искал, где же именно болтается наша кошка, вдруг по забору начали шарить лучи прожекторов, нашли меня. Вы пытались когда-нибудь посмотреть из темноты на прожектор? Я, конечно, попробовал убежать, шум машины за спиной, крики, приветственные удары ногами по ребрам.

— Ну и идиоты, — распинался следователь, — проникновение, грабеж, нападение на сотрудника космопорта! Вы вообще понимаете, что вам светит?

Этот мужик показал нам кино с камер. На записи было видно, как Лор бьет техника по голове его же гаечным ключом. Меня передернуло: он сделал это так… профессионально.

— Ты что, убил его? — спросил я шепотом.

— Нет, — так же тихо ответил Лор. — Точный удар в височную область. Должен очнуться через час.

Следователь хлопнул по столу:

— Замолкните! Вы понимаете вообще? Вам светит колония для несовершеннолетних! А может, и хуже.

Лор вдруг поднял голову:

— Нам нужен адвокат.

И у него был на удивление спокойный голос.

Шутку про адвоката следователь не понял. Немного подзатыльников — и мы записали признательные видеопоказания, хотя на кой метеорит они им сдались, при таких записях с камер? Наверное, просто следуют инструкции.

Родной приют, куда нас отвезли из полиции, встречал настороженной суматохой. Злющая директриса подтвердила получение наших тушек на хранение до суда, полицейские доконвоировали нас до карцера, а приютский охранник его запер.

Я слышал об этом месте, но сам умудрился никогда там не бывать. Сюда сажали только за тяжкие провинности, но авторы таковых предпочитали утечь через забор, а не миловаться с охраной. А потому жильцы в этой комнате 2 на 2 метра бывали нечасто.

Мы сидели на холодном полу, прислушиваясь к уходящим шагам за дверью. Наконец одни.

— Простой план? Что может пойти не так?! — передразнил Лора я, сжимая кулаки.

— Кай, вариантов не было. Там почему-то оказался техник.

— Да нам конец! Ты понимаешь? Стоило оно того?

Лор смотрел в стену перед собой:

— Не сомневайся.

Его спокойствие бесило. Мы в заднице. В лучшем случае каторга, и шансов отскочить нету. Он, похоже, не понимал.

В карцере не было кроватей. Я лег на бетонный полу и подумал, что, наверное, зимой тут адски холодно. Закрыл глаза, надо поспать, может, проснусь — и окажется, что все снится?

Но сон не шел, зверски болел бок, а в голове крутились мысли. Перспективы вырисовывались мрачные. Приключение на полдня планировало превратиться в годы колонии. Я повернулся на бок так, чтобы видеть Лора. Тот лежал совершенно спокойно, и у меня возникло ощущение, что его непросто не гложет печаль, он доволен.

— Лор, ты не въехал, нам конец. Чудес не бывает.

Лор сел, скрестив ноги. В темноте его глаза были просто двумя бледными пятнами.

— Чудес не бывает, — вдруг сказал он. — Это просто эффект неожиданности.

Я фыркнул:

— Охренеть. Философ.

Глава 4

Дверь карцера распахнулась с лязгом. Анна Викторовна стояла на пороге, с неизменной сигаретой.

— Ну, герои, — голос ее был грустным. — Поздравляю. Ваш суд уже состоялся.

Я удивленно поднял голову:

— Без нас?

— А вы кто такие, чтобы вас спрашивать? — она затянулась, выпустила дым нам в лицо. — Шахты «Вектора». Через час за вами приедут.

Лор молчал.

— Зачем вы это сделали? — вдруг спросила директриса. Не зло. Устало. — Вы же не идиоты. Зачем космопорт?

Я хотел огрызнуться, но Лор поднял руку:

— Нам бы поесть перед дорогой.

Директриса фыркнула, хлопнула дверью.

В груди стало холодно. Шахты. Это был самый кошмарный вариант. Ими пугали детей в трущобах. Оттуда не возвращаются. Говорили, протянуть там год считалось удачей.

Грузовик «Вектора» трясся по разбитой дороге. В кузове с решетками — двадцать человек. Сплошь матерые убийцы, воры. И двое подростков.

Мы приближались к выезду из сектора, грузовик катил по знакомым местам. Моя секретная нора и старая жизнь проплывали за бортом.

В какой момент все пошло не так? Когда я напал на Пауков или позже, когда не бросил Лора под мостом?

Вдруг Лор меня пихнул:

— Хотел чуда?

— Хотел бы не сдохнуть в двенадцать, — прошипел я.

Лор указал подбородком в сторону решетки:

— Смотри на небо.

А там гасло солнце.

Сначала показалось, что это такое облако. Но тень