В памят(и/ь) фидейи. Книга первая - Лилия Талипова Страница 9

Ладошки вспотели, я жутко нервничала. Рори не хотел впускать меня в свой мир, считая его жестоким и очень опасным. Но я была одержима, просто знала, что именно туда мне и нужно. Рори помог мне попасть к итейе, а я чувствовала, что, наконец, достигла конечной станции своего нескончаемого путешествия.

– У меня есть имя, – не слишком убедительно вклинилась я.

– Да? Правда? Какое же? Если не начинается с титула, знать не хочу. – Лысый нравился мне все меньше. Он умер раньше, чем я успела с ним познакомиться, о чем нисколько не жалела.

– Меня зовут Клеменс. И я готова пройти ваш тест.

– Хорошо, Клеменс, – кивнула Ребекка. – Принесите ей задания.

Передо мной поставили металлический поднос с разноцветными камешками. Если присмотреться, то внутри каждого из них что-то изображено: засохшие цветы, птицы, замысловатые знаки, которых раньше я никогда не видела.

– Это не просто тест на память, а на тип мышления, – пояснила Ребекка. – Мы оценим, сможешь ли ты присоединиться к охотникам либо останешься среди простых итейе и будешь обслуживать охоту. Не переживай, это не менее почетно, впрочем, наверняка Ричард уже успел тебе все объяснить, – она выдавила кривую улыбку, больше похожую на оскал, хоть и непременно изящную, оголив белые зубы, растянув мягкие губы. – Запомни расположение, через пару минут нужно будет его восстановить.

– Хорошо… – согласилась я.

– Время! – объявила Ребекка, и лысый заменил поднос на такой же, только на новом все разбросано хаотично. – У тебя три минуты.

Сделав глубокий вдох, шумно выдохнула и просто дала волю рукам, которые тут же сами собирали нужные комбинации. Один камень за другим стали подсвечиваться лазурным сиянием. В тот момент я гордилась собой, как гордятся дети, показывая родителям рисунки, или как гордятся серьезные мужчины в дорогих костюмах, представляя руководству новый проект, считая его апогеем своей гениальности.

Погрузившись в задание, не сразу заметила, что вдруг стало довольно шумно. Все столпились у единственного окна, что-то в нем упорно высматривая. Краем глаза я позволила себе покоситься в щель. У сарая остановился черный пикап. Не отвлекаться было трудно, я слишком привыкла оценивать перемены в обстановке, анализировать на потенциальную угрозу. Рори говорил, что это лучшее качество для охотника. Прямо перед тем, как разразиться негодованием от моего желания к ним присоединиться.

– Почему он приехал так рано? – с тревогой справился лысый.

– Тебя спросить забыл. – Ребекка подобрала подол черного платья и двинулась к двери.

– Кто это? – полюбопытствовала я и поймала десяток недоумевающих взглядов.

– Доминик, – ответила рыжая веснушчатая девушка. Кенна. – Он лучший охотник, – в ее словах так и сквозил восторг.

– До поры до времени… – протянул кудрявый темноволосый мальчишка, на вид лет двенадцати.

Его зовут Милош, мальчика слишком скоро постигнет грустная судьба. Тогда я и не предполагала, что умрет он именно от моих рук. На самом деле, спустя немного времени после произошедшего в Фишгарде я вспомнила Милоша и как была знакома с ним будучи Клеменс. Мне было горько, я знала, что лишила жизни маленького итейе, несмотря на то, что внутри сидела отчетливая уверенность в верности своих действий. Сонным проведением я точно знала, что его судьба предопределена и далеко не мной – самой смертью. Ее зов не спутать ни с чем. Милош должен был погибнуть, тем не менее, я также точно знаю, что не от моих рук, так как же вышло, что я исполнила волю смерти раньше, чем ею предписанная судьба?

– В смысле? – возмутилась Кенна.

– Рэймонд скоро станет самым молодым охотником, на счету которого будет уже несколько фидей.

От его слов по коже побежали мурашки. Я понимала, о чем он, и мне было жутко и страшно, ведь совсем юнец с благоговением говорит о самых настоящих убийствах.

Это испытание итейе. Его проходят все дети. А учитывая их жизнерадостность, они еще не получили свою Печать, вероятнее всего, даже не предполагали, что их ждет. Зато знала я. Моя Печать зияла незатягивающейся раной в сердце. С годами боль только росла, эту пропасть расширяли приют, побег оттуда, маргинальные способы заработка.

Рэймонд.

V

Вернувшись в Лондон, я не смогла вернуться к привычной жизни. Произошедшее оставило неизгладимый след и вынудило усомниться в здравости собственного рассудка. В ночных кошмарах я видела того мальчишку, его напуганные, остекленевшие глаза. Мальчишку, которого видела я одна.

Вспоминается факт из курса судебной психиатрии, который я брала факультативно в Университете Эссекса: нам рассказывали, что убийство человека сильно оказывает влияние на психику, но всякий убийца ведет себя и переживает по-разному. Одних накрывает экзистенциальный кризис, другие не находят прочего способа справиться с этим, кроме как покончить с собой или утопиться в алкогольных и психотропных веществах, но есть и те, кто продолжают спать спокойно и жить так, будто ничего не произошло. И не всегда это психически нездоровые люди с маниакальными наклонностями. Это может быть особенность психики, крепкая нервная система и здоровая доля нигилизма в мировоззрении.

Как оказалось, я отношусь именно к последней категории, несмотря на то что меня накрыла апатия, я вновь и вновь прокручивала в голове события «сна», убеждала себя в том, что в реальном мире такого произойти не могло. Мне было странно, но не более. Страшные сны доставляли дискомфорт, но не вгоняли в тревожные состояния и почти никак не сказывались на жизни. Тем не менее, сидела внутри и какая-то червоточина. Углубляясь вновь в те ощущения, сейчас бы описала так, будто последствия отпечатались не внутри, а привязались, как балласт, как камень для утопленника, тянущий вниз. Только я не собиралась идти ко дну. Предпочитая между тем, чтобы считать себя убийцей, или поверить в сильный ушиб и тревожный сон, ответ очевиден.

В этом году каникулы начались раньше, с трудом я отучилась еще две недели, а после могла позволить себе забыть дорогу в университет, как выглядят учебные пособия и как читать научный текст на целых два месяца. Хоть ландшафтный дизайн мне и приносил особое удовольствие, а вечерние занятия отлично разгружали после насыщенных рабочих дней в коммуникации с потоком людей, не всегда дружелюбно настроенных, экзамены неизменно привносили в дела хаос, а в моральное состояние толику нервозности. Асли решила увезти меня, а куда – я не знала. Согласно нашему уговору, встретились уже у входа в здание аэропорта после получаса ожидания под солнцем.

– Это что такое? – выпалила Асли вместо приветствия, указывая на фикус лирата в моих руках. – Тебя с этим в салон не пустят, а в багажном сама знаешь, что с ним случится.