В лабиринтах правды - Рия Миллер Страница 7

– Убийца твоего мужа – не Александр. Мне неизвестны все подробности той ночи, но зная, с кем твой муж проводил последнее время перед смертью, могу предположить, кто за всем этим стоит. – Я метнула злобный взгляд на старейшину Совета. – Тот, кто обманул и втянул в эту игру твоего мужа, – мой отец.

Пока Лилиана переваривала информацию, старейшина Совета улыбнулся и откинулся на спинку трона, обшитого алой кожей. По залу вновь прошлась волна перешептывания. Напряжение снова нарастало. Свет луны проник через стеклянный потолок в зал и попал прямо в центр. Несколько свечей в этот момент потухли, а на часах, висевших возле гигантской статуи равновесия – женщины, державшей в правой руке меч, а в левой весы, – стрелки показали три часа ночи. Это было время, когда началась Алая война… И время, когда я заключила сделку с богиней смерти.

«Прости, Камилла, но твое обещание я не выполнила. Твою мать не спасла, но зато рассказала правду, и теперь вы встретитесь в лабиринте и ваши души обретут покой и свободу», – цепляясь за эту мысль, я встала и повернулась к королю. Я готова принять любое наказание теперь, зная, что от Лили мне больше нечего скрывать.

– Тот, кто идет против своего правителя и не соблюдает статьи, прописанные в кодексе, как правило, лишается самой жизни. – Сталью в голосе король рассек напряженную до предела тишину. – Лилиана Сойлер совершила достаточно нарушений, за которые понесет ответственность ценой своей жизни. Что касается ее величества Каролины д’Эсте, то за ложь, предательство и нарушение некоторых законов она тоже понесет ответственность, но с одним условием… – последовала мучительная пауза. Пока Александр подбирал слова и прожигал меня взглядом, я слышала, как мое сердце, словно птица в клетке, билось так, что, казалось, расшатывало ребра и готовилось вылететь. – По правилам я должен был поступить иначе, но, к сожалению, по особым причинам не могу этого сделать, – угрожающе посмотрел мне в глаза король. – У нас с королевой остались незавершенные дела со времен Алой войны и вопросы, на которые потребуются ответы ее величества немного позже без присутствия посторонних. – Акцент на последнем предложении мне не особо понравился, но, как было положено по этикету, я молчала, когда говорил правитель. – Поэтому я принял решение, немного отойдя от закона. Как король я лично лишу ее всех воспоминаний. Все, что будет помнить ее величество, – это свое имя. Когда придет время и мне понадобятся ответы на некоторые вопросы и ее помощь, я верну воспоминания Каролине д’Эсте. По поводу тех, кто принял участие в заговоре и перевороте Лилианы, не сообщил мне о ее планах и добровольно перешел на сторону Сойлер, я тоже принял решение, посовещавшись с членами Совета несколько часов назад, до суда, и проведя допрос с каждым участником.

И вновь затянулась пауза. Только на этот раз я задержала дыхание. Жестокость короля и строгость к соблюдению законов мира бессмертных поражали. Насколько я поняла, кодекс, о котором сегодня упоминали, статьи, прописанные в нем, – это что-то наподобие конституции из мира людей. И судя по всему, Лили много чего нарушила, наплевав на кодекс. Я уже молчу о том, сколько глупостей и нарушений было у меня на счету.

– Пятнадцать бессмертных и еще пятерых, кто недавно вступил добровольно в тайную организацию и делился секретной информацией, которая за пределы Совета не должна выходить, отправить в лабиринт на растерзание к экиммонудам и остальным тварям, обитающим там. Другим четырем лжецам отрезать язык, троих обезглавить. Остальным участникам, которые на допросе признались, зачем и почему они приняли участие, прошу Совет назначить другое наказание. Некоторым я лично уже озвучил на допросе, что их ждет.

Последние слова Александра эхом прозвучали в моей голове. Представив, как твари по кускам будут делить между собой бессмертных, я почувствовала, как сжалось сердце. Имена и образы двух участников всплыли в воспоминаниях: веселый и вечно с задорной улыбкой водитель Дмитрий, милая и верная Зои. Не знаю почему, но этих двоих я не хотела отпускать в лабиринт и вспомнила только их. Они не заслужили такой мучительной смерти. Даже если и перешли на сторону Сойлер добровольно. Без понятия, какие цели преследовали Дмитрий и Зои, но я искренне надеялась, что их не отправят в лабиринт.

«Так, все, кого я помню, в том числе и Надия, подчинились и вступили в игру Лили?»

Я послала мысленно вопрос и боялась получить страшный ответ на него.

«Да, но у всех были свои причины. Кто-то сразу сказал мне о них, а кто-то пытался солгать, так что во время допроса судьба некоторых была мной уже решена».

Наградив короля гневным взглядом, я в который раз мысленно прокляла его. Лгала не только я, но и он.

«Почему вы мне внушили тем вечером в подвале, что все иллюзии были моими и что все в игре подчинялись вам, а не Лилиане?»

«Потому что мне захотелось сделать непредсказуемый финал вашего спектакля. Вам он понравился? Мне лично очень. Давно таких финалов в книгах не встречал».

Я не нашла подходящих слов для ответа. Эмоции пробудились и подталкивали меня на безумные вещи. Захотелось все перевернуть здесь в зале, уничтожить, а затем задушить короля, и плевать, что он бессмертен. Чтобы сдержать себя, сжала кулак и почувствовала, как ногтями впилась в кожу. Боли не ощутила. Гнев оказался сильнее.

«Спасибо за правду, но не от всей души».

«Всегда пожалуйста, Каролина».

«Ненавижу вас!»

«Хорошо, что не любите. Уже радует».

Не последовало ни улыбки, ни усмешки от него, зато я скривилась и мысленно осыпала Алекса всеми непристойными словечками, которые успела услышать от людей из удивительного двадцать первого века.

– Вам есть что сказать еще, Лилиана Сойлер? – победно обратился к ней король. – Все это время вы ненавидели меня за то, что я не сделал. Вся ваша месть за смерть семьи была бессмысленна. Ваша месть и привела вас к такому исходу. Вы жалеете о том, что сделали?

Король наслаждался своей победой. Было противно смотреть на его самодовольство. Наглый мерзавец, думал, выиграл последнюю битву? Это мы еще посмотрим.

– Я не жалею о том, что сделала. Когда у тебя в этой жизни больше никого не осталось, не страшно идти в другую, – хрипло проговорила Лили последние слова, прежде чем кашель стал душить ее.

Снова вернувшийся непонятно откуда холод куснул за кожу. Король кивнул другу Александру, вернее, своему преданному псу, и тот, резко оказавшись перед Лилианой, без лишних промедлений вырвал ее сердце. Никто в зале не вздрогнул и не