Амарант - Мигель Аррива Страница 5

Он стоял у окна дома, в котором убили Кармен и Хоакина. Он наблюдал. Любовался своей работой.

Данте собирал информацию по крупицам, проверял все сведения подряд, насколько бы недостоверными те ни казались – но это ни на шаг не приблизило к разгадке. Человек в черном был неуловим. Большинство забывало все подробности примерно через сутки, остальные же утверждали, что повстречались с самим дьяволом.

И никто – никто не мог описать его внешность. Не запомнил лица – оно таинственным образом всегда оказывалось в тени. Свидетели вспоминали черную одежду (костюм, плащ, пальто – все, что угодно), и всего в пяти случаях – агатовые глаза. Иногда у Данте появлялось ощущение, что он пытается поймать тень.

В самом центре безумной аппликации красовалась цветная распечатка. Цветок амаранта тянул вверх стебли, усеянные розовыми лепестками. Ниже шло совершенно невинное ботаническое описание.

В тысячный раз Данте перечитывал его и не мог понять – для чего убийца оставил цветок на месте преступления? Что-то вроде визитной карточки? Но из всех вырезок, прилепленных на стену, амарант упоминался лишь в одной, не считая распечатки.

Вздохнув, Данте оделся, натянул куртку с капюшоном и вышел из квартиры.

Грехопадение

Самым лучшим из всех пороков человека Амарант считал желание и, что важнее, возможность убивать себе подобных. И раз уж сегодня выдалась такая чудная ночь, грех не воплотить в жизнь самый притягательный, необъяснимый и таинственный из всех поступков смертных.

Для осуществления плана Амарант направился в Трущобы – самый бедный район города. Солнце с трудом пробивалось сквозь дымное облако даже в жаркий летний день, а смрад стоял такой, что пролетавшие над грязными улицами птицы в панике сворачивали в противоположную сторону. Контингент подобрался как нельзя лучше: неделями не мывшиеся оборванцы, наркоманы и дешевые шлюхи, большинству из которых едва исполнилось шестнадцать.

Да, Трущобы – идеальное место для его маленького развлечения.

Амарант оставил машину рядом с «Цветком лилии», решив на этот раз поохотиться по-настоящему. Загонять жертву с помощью машины – скучно и неинтересно, она сразу же сдается, понимая, что бороться бесполезно. Гораздо привлекательнее использовать для этой цели чужие руки.

Порой на поиски подходящего человека уходил не один час, но сегодня, по-видимому, был действительно особенный вечер. Не пройдя и квартала, Амарант услышал пьяные вопли. Кто-то пытался спеть «Зажги мой огонь», немилосердно фальшивя. Вскоре показался и сам певец. Им оказался изрядно набравшийся парень лет двадцати пяти, которого штормило от одной стены к другой. Загадкой оставалось, как ему вообще удается стоять на ногах.

– Один, – прошептал демон.

С другого конца переулка вдруг донесся истошный вопль, напрочь перекрывший пьяное выступление.

– Иди сюда, мать твою дери! Куда спряталась? Цепь заждалась! Ошейник начищен! Иди сюда, тварь!

Подходящий кандидат на роль жертвы. Сегодня несчастного пса не посадят на цепь. За его хозяином придет смерть, имя которой означает «бессмертный». Амарант ухмыльнулся собственному каламбуру.

Пьяный певец почти поравнялся с мусорными баками, откуда неслась хриплая брань. Теперь дело оставалось за Амарантом.

Демон щелкнул пальцами, и парень остановился, как вкопанный. Повернулся к роющемуся в отбросах мужику.

– Заткнись, – четко произнес он, что никак не вязалось с предыдущим пьяным мурлыканьем.

Бомж поднял голову. Небритый, в поношенной, давно не стираной одежде. Перегаром от него несло так, что чувствовал даже Амарант, скрывающийся в тени соседнего дома. Идеальный кандидат. О нем никто не будет беспокоиться, большого шума убийство не наделает. Все шло просто замечательно.

– Чего ты сказал, сосунок? – взревел он, потрясая здоровенными кулачищами перед носом парня.

Тот даже не пошатнулся.

– Я сказал, заткнись. Ты мешаешь мне петь.

– Я те щас покажу, как надо петь! – Бомж перекинул ногу через край мусорного бака. – Я те щас так покажу, даже папаша не признает!

Не дожидаясь, пока противник доберется до него, парень со всей силы врезал ногой ему в висок, как заправский каратист.

Мужчина охнул и тяжело повалился на асфальт. Парень не дал ему встать и нанес сокрушительный удар в челюсть. И еще один. И еще.

Много, много ударов. Кости трещали под ботинками, зубы рассыпались в разные стороны. Отвратительное чавканье раздавалось, когда кроссовки соприкасались с головой жертвы. Кровь заливала лицо мужчины и штанины парня, так неистово молотившего несчастного, что на лбу выступили капли пота.

– Пой! – орал он. – Пой, гад! Что ж ты молчишь? Пой, скотина! По-о-ой! Давай, зажги мой огонь! ЗАЖГИ МОЙ ОГОНЬ!

– Хватит, – прошептал Амарант.

Из парня будто вытащили стержень. Его повело в сторону, ноги заплелись, и он прислонился к стене. Взгляд постепенно очистился от ярко-красной ярости и непонимающе остановился на пропитанных кровью джинсах. Затем – на трупе, от лица которого осталось кровавое месиво.

– Мужик… Ты чего? – Издав горловой звук, он рухнул на колени и принялся блевать.

Амарант, довольно улыбаясь, появился из тени. Все прошло так, как задумывалось. Молокосос ничего не вспомнит, что и будет утверждать на суде. Демона также абсолютно не волновало, увидит ли его этот чурбан. Кто поверит пьянице, забившему человека до смерти, ведь он даже не может вспомнить, как делал это? Ах, как Амарант любил подобные ситуации! Если бы даже нашлись свидетели, решение суда не изменилось бы. Ведь бил несчастного не он, а пьяный в доску паренек, который продолжал блевать, схватившись одной рукой за кирпичную стену дома, а другой – за живот.

Закончив извергать ужин, парень практически сразу потерял сознание.

– Тебе не отвертеться от карающей длани правосудия, – прошептал демон и повернулся, чтобы уйти.

Его остановил тихий звук, донесшийся из-под кучи тряпья, сваленной за мусорным баком. Тихий, едва различимый, напоминающий мяуканье, но у Амаранта внутри все похолодело.

«Кошка? Разве их держат на цепи?»

Он подошел ближе. В куче рванья кто-то копошился, пытаясь вылезти наружу. Машинально демон протянул руку и отодвинул ткань.

Локон белокурых волос на мгновение ослепил его. Амарант отступил, растерянно моргая.

Девочка лет семи испуганно уставилась на него, готовая в любое мгновение броситься наутек. Миловидное, с тонкими чертами личико было измазано грязью и остатками ужина. Драная одежонка едва прикрывала худющее, словно скелет, тельце. Огромные синие глаза неотрывно следили за Амарантом, ловя каждое движение.

– Спасибо, – наконец робко произнесла она.

Амарант понятия не имел, за что его благодарили. За то, что помог выбраться из кучи рванины, или за то, что убил сумасшедшего папашу, не дав снова посадить ее на цепь?

– О нет, – прошептал он, отступая еще на шаг. – Нет, нет, нет!

Паника, зародившись в животе, подступила к горлу, готовая вырваться наружу пронзительным воплем. Амарант сжал