Обратная сторона серебряной монеты - Виктор Робертович Лебедев Страница 4

У Чу всегда в запасе был ответ, практически на любой вопрос. Даром, что часто неправильный. Но это нисколько не смущало друга. Он постоянно фонтанировал идеями, что-то придумывал, пакостничал, пусть и довольно безобидно. Ростом, в отличие от Громилы, он не вышел. Выглядел щуплым на фоне всех остальных, был даже ниже Морковки, но, когда надо, смелости, а порой и безрассудности, ему было не занимать.

– Знаете, не хочется соглашаться вот так сразу, – Морковка улыбнулась Ва, бросила взгляд на его ноги и подмигнула, будто намекая на инцидент с тиной, – но наш милый Чу, возможно, прав.

– Возможно?! – вспыхнул Чудик-Шмудик. – Да что ты можешь…

– Тише, – рука Морковки легла на плечо Чу, – не кипятись. Можно подумать, что ты всегда у нас прав.

Морковка тряхнула головой, огненно-рыжие волосы разметались по плечам словно пламя разбросало языки потревоженного костра. Нос наморщился – девушка всегда так делала, когда спорила с кем-то. Ва обожал эту привычку.

– Ну, хорошо, допустим, это повозка. – Ва окинул взглядом механизм с налипшими водорослями. – Но откуда она здесь? И чья она? Разве у наших есть такие?

А Чудик-Шмудик уже возился с ручкой, дергая ее неистово на себя.

– Эй! – только и успел окрикнуть его Ва, как щелкнуло что-то, и боковая панель механизма уехала в сторону. Хлынула вода вперемешку с илом, забившаяся внутрь, пока механизм был в реке.

– Да это дверь, смотри! – восторженно выкрикнула Морковка, заглядывая поверх плеча Чу. – Фу, как воняет!

Внутри обнаружились сидения, какие-то рычажки и круг, повернув который, друзья заметили, что вращаются передние колеса.

– Ах, красота! Ими еще и управлять можно. Да тот, кто придумал такую повозку – гений! – восторгался Чудик-Шмудик. – От дождя защитит, есть крыша, от ветра защитят двери с прозрачными стенками, чтобы был обзор, колесами можно вертеть.

– Ага, – подал голос молчавший Громила, – и лошадь, пока дотащит такую повозку, куда надо, скопытится.

– А что если, в порядке бреда, ей не нужны лошади? – хитро спросил Чу.

– Как это?

– Ну вот так. Что если она сама…едет?

– Сама? – Ва посмотрел удивленно на друзей. – И кто же ее толкает?

– А кто толкает лодку с парусом? Ветер. А кто толкает колесо мельницы? Правильно, вода. Может и тут что толкает, почем мне знать? – Чу выпятил грудь колесом от гордости и своих догадок.

Возразить Ва и друзьям было нечего.

– Ну ладно, ребята, что будем делать-то дальше? Докладывать старейшинам о находке? – Морковка вопросительно окинула лица стоявших рядом друзей.

– Ты нашел, тебе и решать, – Чудик-Шмудик ткнул пальцем в Ва.

– Сегодня праздник, не до этого, давайте пока забросаем ветками и камышом эту повозку, спрячем, а позже подумаем, – предложил Ва.

Возражений не последовало. Громила хотел было что сказать, да махнул рукой и принялся с остальными ломать камыш и собирать ветки по берегу. Худо-бедно повозку спрятали. Если отойти шагов на двадцать, то можно было даже подумать, что недавний ураганный ветер смел ветки в кучу, или дети баловались, собирая мусор по берегу, и только вблизи можно было различить, что там что-то спрятано. Да и маловероятно, что сегодня, когда день перевалил за свою половину, сюда кто-то сунется. Папирусные кораблики вечером будут пускать выше по реке, а здесь, у поворота, где течение становилось более бурным и берег был усыпан множеством острых камней, почти всегда было пустынно.

Возвращались в деревню молча. Каждый думал о своем. Ва проводил своих друзей до центральной площади, откуда каждый побрел в своем направлении. Напоследок Ва погрозил Морковке, давая понять, что знает про ее проделку с лаптями и так просто этого не оставит, но ее улыбка в очередной раз растопила сердце парня. Как тут можно злиться, если эти зеленые глаза смотрят на него так тепло, а улыбка прекраснее любой другой улыбки на свете?

Глава 2. Обратная сторона праздника

Ва любил сумерки, самое таинственное время дня – граница между светом и тьмой. В это пограничное состояние все предметы вокруг становились иными, контур немного размывался, от заходящего солнца веяло теплом и домашним уютом, четкие линии сглаживались, в душе разливался покой и умиротворение. И пусть сегодня было шумно и весело на улицах Чудесатой, пиво и вино лились рекой, жители запускали салюты, а над рекой далеко разносился гомон праздно шатающихся, но на душе было спокойно.

Происшествие на реке ушло на второй план. Ва с друзьями и другими участниками праздника запустили кораблики, сложенные из листов папируса, и наблюдали, как целая флотилия медленно и величественно уплывает в закатных лучах. Выглядело очень красиво. Особенно выделялся на фоне остальных кораблик Чудика-Шмудика: трехмачтовый фрегат с алыми парусами. Чу мастерил его долгие месяцы, готовясь к празднику, и сейчас, выпятив грудь, с гордостью наблюдал, как корабль скользил вперед, оставляя за собой быстро тающий след на воде. Он ничуть не жалел, что отпускает свой поистине шедевр, исполненный скрупулезно до мельчайших подробностей – с тоненькими ниточками канатов, расправленными парусами, вырезанными из высушенных листьев лопуха и вымоченными в охре, чтобы придать им яркий красный цвет, и даже застывшими фигурками, вылепленными из глины, собранной у ручья за домом. «Корабль – для плавания, а не стояния на полке», – заявлял он, и с этим трудно было спорить. «Надо будет, сделаю еще, и даже лучше».

Кораблик Морковки не был столь тщательно сконструирован, но и он являл собой произведение искусства. Вместе с тем было заметно, что он сошел с импровизированных стапелей под надзором женской руки, поскольку имел характерные женские черты, начиная от вклеенных бусинок по периметру кораблика до украшений перьями. «Жаль, не перьями моего курукуна», – не без злорадства подумал Ва, вспоминая утреннюю побудку. А с другой стороны, если бы он не проснулся пораньше, то и повозку на реке не обнаружил бы. Мысль о повозке заставила забиться сердце сильнее. С праздничными хлопотами она ушла на второй план, и вот снова предстала перед глазами парня. «Как поступить дальше?» Наверное, самый разумный выход – утром наведаться к старейшинам. Но до утра времени еще много, а что если вечером сходить и проверить, как там поживает повозка? Он посмотрел на сосредоточенные лица своих друзей – наверняка они захотят составить ему компанию. Возможно, кроме Громилы. Тот не любил все загадочное. Может, и правильно делал.

Праздник подходил к концу. Напоследок грянул салют, осыпая уже темный небосвод буйными красками огней. Пролязгали саблями почетные караулы фуражек, разодетые в праздничные мундиры,