Ее имя ярость - Эмили Варга Страница 3

Может, это крыса? Мой желудок громко отреагировал на эту мысль, и я смерила взглядом свою пустую миску для еды. Крыса на ужин, по крайней мере, внесла бы какое-то разнообразие, хотя я не была уверена, что смогу поймать хоть одну в том состоянии, в котором находилась.

Я снова услышала этот звук и застыла. Нельзя было отрицать – это скрежет по камню. Он отражался от гранитных стен и окружал меня, отдаваясь эхом в голове. Я прижала руки к ушам, гадая, не сошла ли я наконец с ума. Но скрежет все продолжался, был настойчивым. Становился громче.

Я заставила себя сесть, хотя перед глазами все потемнело. Меня охватила волна тошноты, и я с трудом попыталась встать, но мои ноги подкашивались. Тогда я прижалась к полу и затаила дыхание, пытаясь прислушаться.

Скрип, скрип, скрип.

Неумолимый звук доносился откуда-то снизу. Я прижалась щекой к прохладному граниту, и по моему лицу пробежала легкая вибрация. Я отпрянула.

Скрип, скрип.

Казалось, звук доносился из противоположного угла комнаты, рядом с окном – узкой полоской в камне, которая была окном не больше, чем кошка – львом. Я медленно поползла к этому углу, и вибрация усиливалась с каждым моим движением.

Звук превратился из мягкого постукивания в оглушительный стук, как будто кто-то разбил камень. Я вскрикнула и отползла назад, ощущая пронизывающую боль каждого пореза и ожога на бедрах.

Земля разверзлась, осколки пола разлетелись во все стороны, а звук был такой, словно сама земля раскалывается. Я вскрикнула и обхватила голову руками, когда в мою сторону полетели обломки, а мелкие осколки камня впились мне в кожу. От моего плеча отскочил большой кусок камня, и я подняла его, вооружаясь.

Это явно была не крыса.

Словно мякоть манго, которую отделяют от кожуры, из-под земли появилась человеческая голова. Я подавила крик удивления и швырнула камень. Когда же увидела лицо другого человека, смотревшего на меня из-под пола моей камеры, мысли покинули мою голову.

– Вот дерьмо, – сказала девушка, поднимая глаза и оглядывая комнату.

Два

– Ты кто? – прошептала я, когда из темной дыры, на месте которой когда-то был пол, поднялась девушка примерно моего возраста. – Ты гуль?[5] Пришла, чтобы наконец сожрать меня?

– Я не очень ловкий гуль, если мне пришлось самой попасть в тюрьму, чтобы украсть твою душу. – Она скользнула по мне взглядом и нахмурилась еще больше. – И ты выглядишь ужасно. Будь я гулем, нашла бы более здоровых людей, чтобы полакомиться.

Она была ниже меня, у нее были темные вьющиеся волосы, грязные и спутанные, как у животного, которые беспорядочно падали на плечи. Я пригладила свои собственные и подумала о том, как выгляжу после стольких месяцев. В первые дни моего заключения я заплетала их в косу на затылке, чтобы было удобнее, но теперь я оставила попытки выглядеть презентабельно. Забота о внешности означала бы, что мне было перед кем выглядеть презентабельно – не перед четырьмя пустыми серыми стенами.

Щеки девушки обвисли, словно плоть была высосана из-под кожи. Но если в остальном она была похожа на мертвеца и даже монстра, то в глазах ее будто потрескивал огонь.

– Я действительно думала, что на этот раз была близка. – Она нервно провела грязными руками по лицу.

Я взглянула на ее ногти, под которыми толстым слоем залегла грязь.

– Ты роешь путь на свободу, – медленно произнесла я.

Девушка перестала расхаживать по камере, повернулась и посмотрела на меня:

– Быстро соображаешь, да?

Мое лицо исказилось от недовольства.

– Уж извини, если вид другого узника, прорвавшегося через пол, поразил меня. – Я удивилась, что все еще была способна на сарказм. – Прошел год с тех пор, как я разговаривала с кем-то, кроме Тохфсы или стражников.

Я задумалась, не сошла ли я с ума окончательно и не сижу ли здесь, разговаривая сама с собой, представляя при этом другого человека. Она оценивающе посмотрела на меня:

– Как насчет трех?

Три года. Я выдохнула сквозь зубы. Три года – долгий срок для пребывания в одиночестве в окружении каменных стен и запаха человеческого отребья. Но довольно скоро это может произойти и со мной.

Я взглянула на нее сквозь свои спутанные волосы. Эта девушка сумела выбраться за дверь своей тюремной камеры, что у меня получилось лишь однажды, да и то кончилось полным провалом.

– Как тебе это удалось? Как ты сбежала? – Я указала на беспорядок, который она устроила на полу.

– Ну, мне не совсем удалось, не так ли? Я оказалась здесь, а не снаружи. Я копала год и теперь нахожусь в камере, которая еще хуже, чем та, в которой я начинала. – Она повела носом. – И запах тут хуже.

Я рассмеялась, и этот смешок был таким неестественно долгим, что я наверняка выглядела сумасшедшей. Я прочистила горло и указала на свои раны:

– Я не ждала посетителей. А то прибралась бы.

Девушка поморщилась:

– Это Тохфса тебя так?

– Ну я же не сама с собой это сделала, а?

Она прищурилась:

– Это ты пыталась сбежать, не так ли? Из-за тебя меня чуть не поймали! После того как тебя сцапали, стражники обыскали всех узников на предмет наличия оружия. – Она наклонила голову. – Ты действительно думала, что сможешь просто сбежать из этого места средь бела дня?

– Точно так же, как ты думала, что сможешь выбраться, прорыв проход, но вместо этого оказалась здесь, – парировала я.

– Резонно. – Она потянулась и снова огляделась. – Твоя камера намного меньше моей. Что ты сделала? Убила кого-то, кого не должна была?

Я поморщилась:

– Что-то типа того.

Скорее он уже лежал мертвый у моих ног.

По коридору эхом разнеслись шаги – стражник совершал свой обычный обход. Я приподнялась, не обращая внимания на боль в плечах.

– Сиди тихо, или тебя обнаружат! – рявкнула я на гостью, понизив голос.

Мы сидели в тишине, пока не услышали эхо его сапог. Когда он прошел мимо, девушка подняла брови.

– Любой другой узник тут же выдал бы меня, – прошептала она. – Почему ты не позовешь стражу? Могла бы получить дополнительный паек, который дают за выдачу беглецов.

Я посмотрела на нее так же проницательно, как и она на меня. Я и правда могла бы получить вознаграждение, если бы выдала ее, – именно это и произошло со мной. Но будь я проклята, если подвергну другого человека наказаниям Тохфсы, как бы сильно ни