Ведьмы.Ру - Екатерина Насута Страница 27

А по запястью огоньки побежали.

Красненькие.

И сперва реденькими прядками, искорками даже, только вот искорок становилось больше и больше.

— А у тебя жених горит, — Ляля стянула ещё один блин. — Никитос, шерсть подпалишь. Отпусти человека…

— Н-могу…

— Почему?

— З-жубы з-жаклинило.

— Чего?

— Зубы у него заклинило, — меланхолично пояснил Мелецкий. — Наверное, на нервной почве.

— С ним бывает, — Игорек поправил очки.

— И… что делать?

Такого Ульяна не ожидала.

Как-то вот иначе она представляла себе семейные завтраки. Более степенными, что ли.

— А ничего, — Ляля вот нисколько не взволновалась. — Повисит, успокоится и отпустит. Ты, Данила, главное, больше у него еду не забирай.

Огоньки сами собой втягивались в кожу. А потом вообще исчезли, будто бы их и не было. Ульяна даже подумала, не примерещились ли они ей. Но ведь Ляля тоже видела.

— Уже не горит, — сказала она.

— А почему он такой? — Мелецкий положил Никиту на колени. — Ну… шпиц. Я думал, оборотни, они… в волков там… в медведей… могучие и свирепые.

— Р-р-р-р, — возмущённо заворчал Никитка.

— Ты тоже свирепый, — Мелецкий понял его правильно. — Шпицы — они вообще храбрые до одури. Прям самураи собачьего мира.

Рыжие уши сошлись на макушке.

— У меня бабушка троих держала. Так вообще безбашенные. Но всё равно как-то… не подумай, что критикую… просто… необычно. Хотя, конечно, я раньше оборотней не встречал. Я вообще не думал, что они существуют.

— Существуют, — подтвердила Ляля, поднимая оладушек на вилке. И ведь куда столько лезет? А главное, сама тощая-тощая, прямо полупрозрачная. Русалочья магия? — У Никитки семья большая. Младшие братья, так те и вправду волки. Здоровущие…

— Ур, — вздохнул Никитка, явно пытаясь зубы разжать.

— Не спеши, а то только хуже будет, — Мелецкий почесал его за ухом

— А тебе не больно? — Ульяна поёрзала, не зная, что делать, хотя очевидно, что что-то делать надо было.

— Терпимо… — он дотянулся до блюда и, подхватив оладушек, покачал над головой Никитки. — Хочешь?

— Да! — зубы оборотня разжались, чтобы в следующее мгновенье вцепиться уже в мягкий румяный бок.

— Вот всё равно это неправильно, — впрочем, отбирать еду у Никитки Мелецкий не рискнул. И аккуратно, бережно даже вернул шпица на место. — А почему он не человек? Человеком оладьи потреблять удобнее.

— Руку покажи, — Ульяна чувствовала себя виноватой.

Вот…

Вроде и полез он сам, но всё же… на ладони остались аккуратные ровные вмятины, в глубине которых проступали капельки крови.

— Это я теперь тоже оборотнем стану? — Мелецкий руку взять позволил. И сам ладонь разглядывал с интересом.

— Погоди, — бабушка встала. — Сейчас… где-то тут было…

— Не, не станешь, — Ляля тоже вытянулась, чтобы посмотреть. — С нас и Никиты хватает… двоих точно не прокормим.

— Подвинься, балаболка, — велела бабушка, поставив на стол коробку из-под обуви, в которой уместился выводок склянок весьма зловещего вида. Тёмное стекло, ватные пробки и странные символы. — Рану надо обеззаразить. И Ляля права, оборотнем ты не станешь. Вот будь на Никитке проклятье, мог бы превратиться в волкодлака.

— Шпицелака тогда уж скорее. Без обид, Никитос! — Игорь поднял руки.

— Шпицелаки — новая порода волкодлаков, — Ляля хихикнула. — Мелкие, свирепые и беспощадные. А ещё прожорливые не по размеру.

— Сами вы… — Никитка облизал морду. — Шпицелаки…

Бабушка отщипнула кусок от кома ваты, потом прижала его к горлышку чёрной склянки, а уже потом — и к ране.

— Сиди. Не так сильно оно и щиплет.

— Так я сижу, — Мелецкий мужественно не шевельнулся, только на волосах опять искры появились. — Но щиплет же!

— Значит, работает, — ответила за бабушку Ляля. — Сейчас и я…

Когда ватка убралась, на кончиках пальцев Ляли появился шарик воды, который плюхнулся на ранку и растёкся, разом уплотняясь.

— Это… как? — Мелецкий поднёс руку. — Это… ты водный маг? Хотя я такого и не видел…

— Русалка я… теперь заживёт быстрее. К вечеру и следов не останется.

— Охренеть… русалка, — Мелецкий показал пальцем на Лялю. Потом перевёл на Никитку. — Оборотень… а ты?

Он поглядел на Игорька.

— Упырь я, — ответил тот, снимая очки. Красные глаза болезненно прищурились.

— Маленький, — поспешила уточнить Ляля. — Можно сказать даже упырёк.

— Упырёк Игорёк…

— Да что вы все… — Игорь нацепил очки, а шпиц совершенно по-человечески захихикал.

— А… козёл? Там ещё козёл был? Он тоже оборотень? Козлолак?

— Скажешь тоже. Козёл — это Фёдор Степанович.

— Ну… познакомиться мы познакомились. Значит, не оборотень?

— Нет. Фёдор Степанович — это Фёдор Степанович.

— Мало что понял, но ладно, — Данила потрогал руку. — Не мокрая… а вода блестит. Это как?

— Не бери в голову, — отмахнулась Ляля. — Это ненаучно.

— Тогда ладно… вообще вы странные. Не, Тараканова, не подумай, что это я ругаюсь или чего-то против имею… но вот… ты ж со мной училась.

— На другом факультете.

— Ну да. Пофиг. Но оборотней не существует. И русалок. И… а ты кто тогда?

— Ведьма, — ответила за Ульяну Ляля. — Она — урождённая ведьма.

И по лицу Мелецкого расплылась счастливая улыбка:

— А я знал! Знал!

— Что ты знал, — появилось желание кинуть в него оладьем. Или варенье вылить на макушку, чтоб не был таким довольным.

— Что ты ведьма, Тараканова! Истинная!

Рука саднила.

Сила скреблась изнутри, требуя немедленно её выпустить или хотя бы использовать, но Данила держался. И руку не чесал. И надеялся, что выглядит в должной степени невозмутимым. Хотя… конечно…

Может, его просто от конфетки не отпустило ещё?

А что… вдруг да не было никакого разговора с отцом? И остального? Включая шпицеоборотня, чёрного козла и русалки, которая сейчас слизывала варенье с ложечки. И всё вокруг просто фантазия.

Такая вот затянувшаяся фантазия.

— А ты, Мелецкий, балбес, — Ульяна подвинула к себе кружку. — И я это тоже всегда знала. Можно сказать, с первой встречи.

— Да ладно, — Данила руку убрал под стол. — Не всё так было и плохо… и вообще…

Честно говоря, в тот день он был не очень