Страна Нави - Барселоника Страница 25

Локашта склонил голову набок, разглядывая обеих. Затем, не отвлекаясь на сантименты, подпрыгнул на матрасах, перелетел за окно, и, не оглядываясь и не прощаясь, исчез в ночи.

Марта обиженно надула губы. Она терпеть не могла, когда люди вокруг не проявляли должной вежливости.

Локашта, с другой стороны, никогда человеком не был.

Эйприл снова залезла на матрасы и позвала Марту.

– Давай ложиться, пора спать, – вздохнула она.

– Как можешь так спокойно доживать день! – возмутилась Марта. – Как ты можешь ложиться спать, если знаешь, что завтра нас отведут на смерть? Точнее – к Смерти! – она вспомнила увиденную недавно даму с косой и поежилась.

– Но нас ведь не будут убивать, – заверила Эйприл. – Жители Нави – не убийцы. Ты представляешь хоть одного из них за этим занятием?

Марта хотела было поспорить – но резко передумала. Вместо этого она залезла на матрасы рядом с Эйприл, обняла ту и накрыла их обеих одеялом.

– Что же тогда случилось с твоими родителями? – тихо спросила она. – Ты по ним сильно скучаешь?

– Скучаю, – ответила та еще тише и вдруг добавила: – Я когда шагала с обрыва, совсем не была уверена, что мост подо мной появится. Понимаешь?

Марта кивнула и замолчала.

Любила ли она Саго и Сэм, как Эйприл любила своих родителей? Была ли готова пожертвовать ради них жизнью?

Девочка вздохнула, ответа на этот вопрос она не знала.

Парой часов позже, когда все наконец уснули, в комнате снова появился Локашта. Подкравшись в темноте, он потрепал каждую по волосам.

В отличие от них и даже от Ирмы, Локашта знал окончание этой истории. И сейчас он бесконечно наслаждался ее развитием.

Оставив рядом с Мартой с трудом добытый для неё подарок, дух тихо захихикал и исчез в окне.

Глава 22

Первым, что увидела Марта, проснувшись на рассвете, был посох мэра в паре сантиметров от её носа. Как тот попал в их комнату, догадываться не приходилось.

Сон как рукой сняло, и Марта растеребила спавшую подругу.

– Эйприл, – шептала она, – у нас проблемы. Эйприл, у нас большие проблемы.

Та лишь сонно заворчала и отвернулась на другой бок, поэтому Марта слезла с матраса и взволнованно забродила по комнате взад-вперёд. Ирма обязательно узнает, что натворил Локашта. Ирма узнает – и разочаруется в Марте окончательно. Надо вернуть мэру посох до того, как об этом узнает кто-нибудь в Нави. Но как это сделать?

Время на раздумья ей не дали, в комнату постучались. Марта, прислонив посох к окну, поспешила ко входу. За дверью два стражника ящера оповестили, что пришли отвести ее на суд.

Сглотнув ком в горле, Марта взглянула на спящую подругу.

– Нам дадут попрощаться?

Один из ящеров кивнул.

Марта с полминуты глядела на Эйприл, будто набиралась у той смелости и отваги, так свойственных подруге, но не характерных для самой Марты.

Наконец, прошептав «Я вернусь», девочка выскользнула из комнаты и направилась вслед за стражей.

На самом последнем этаже, в зале под куполом, стены которого были украшены мхом и росписями и рисунками первозданных стихий, собрались многие знакомые Марте лица.

Здесь были и Ирма, и Ольвин, и Наринж, и Унзин, и Шепот, и мадам Смерть, имени которой девочка не знала. Собравшихся духов было намного больше, но эти – и еще один, мужчина с тонкими чертами лица и короткой темной бородкой, закутанный в бардовую мантию, – эти сидели в первом ряду у трибуны, за которой стоял Ольвин.

Марта, безостановочно дрожа, остановилась в центре под куполом. Под тяжелым осуждающим взглядом дракона она всхлипнула и поискала одобрения во взгляде Ирмы. Лицо той оставалось непроницаемым, зато Марте улыбнулась сидящая рядом Наринж.

– Марта, ты знаешь, почему стоишь здесь, – начал Ольвин громогласно. – Твое любопытство и отсутствие уважения к земным законам привели тебя в Нави, где смертным нет места. Ты собственноручно сократила отведенный жизненный срок и явилась к нам, не утруждая миссис Ричарсон спускаться вниз, – на этих словах женщина в черных очках хмыкнула. – Тебе есть, что нам сказать?

Девочка закусила губу и зажмурилась. Она знала, что должна рассказать о подарке Локашты. Ольвин все равно как-нибудь разведает правду.

Марта знала, что должна рассказать – но у нее просто язык не поворачивался повесить на этих почтенных господ еще одну свою проблему.

– Марта!

– Я… ну, – пропищала девочка. – Есть одна вещь. Не думаю, что вам стоит сильно волноваться, но… – под пронизывающим огненным взглядом Ольвина Марта закашлялась и против своей воли наскоро выпалила: – У нас в комнате лежит посох мэра Яви.

Зал пришел в возбужденное состояние. Ольвина моментально окутало облако черного смога, и Марта услышала, как разъяренно клацнули его зубы.

– Как?! – прогрохотал он, все еще плохо различимый сквозь клубы серы.

– Я обмолвилась при Локаште, – пролепетала девочка, – что неплохо было бы и мне иметь такую штуку. Но я клянусь, что представления не имела, к чему это приведет!

Ольвин, тихо рыча, обернулся к обсуждающим ситуацию навийцам и молча слушал, что те говорят.

Кто-то предлагал отдать посох обратно Локаште и заставить его извиниться перед мэром. Кто-то радовался и предлагал этот посох наконец уничтожить. Кто-то бубнил, что необходимо срочно писать письма в соответствующие инстанции.

Шум и гомон голосов все нарастал, пока Ольвин трижды не ударил молотом, призывая к тишине.

– Вы, верно, не совсем осознаете тяжесть ситуации, – напряженно проговорил он. – Особенно те, кто предлагает от посоха – раз уж он у нас – избавиться. Жавьер без жезла сойдет с ума – это раз. В конфликте Путорана и Яви обстановка настолько накалена, что малейшая искра послужит поводом для начала военных действий. Теперь эта искра у Яви есть – это два.

– Помилуйте, – воскликнул кто-то с задних рядов, – Ольвин, вы думаете, Жавьер обвинит Путоран в краже? Но каким образом?

– Он уже это сделал, – заговорил вдруг мужчина в мантии, сидящий рядом с Унзином. – Через пару минут в газетах Яви появится статья, что шпионы Путорана украли из хранилища мэра некий артефакт. А через час Путоран в ответ на это объявит Яви войну.

Ольвин заскрежетал когтями по дереву трибуны. В зале наступила холодящая душу тишина. Марта застыла ни жива, ни мертва, боясь даже вдохнуть, чтобы случайно не сделать это слишком громко.

Видя ее состояние, Наринж поднялась