Личный аптекарь императора. Том 5 - Егор Золотарев Страница 25

— И ничего я не глазел! — попытался оправдаться Семен.

— А что за Вика? — заинтересовалась Лена.

— Виктория Сергеевна. Наша преподша, — буркнула девушка.

— А-а, эта Вика. Ну, я думаю, Сеню можно понять. Если бы я была мужчиной, то не только бы пялилась на неё, но и таскалась за ней по пятам, — рассмеялась она. — Виктория Сергеевна невероятная красотка. Я бы тоже хотела быть такой красивой, — она повернулась ко мне и строго спросила. — А ты тоже на неё пялишься?

— Нет, — мотнул я головой.

— Ну и зря, — пожала она плечами, затем поманила к себе Аурику и прошептала. — Видела бы ты, какой у неё друг. Закачаешься! Красавец, атлет и боевой маг. Я тебе потом его фотку в журнале покажу.

Пока Сеня с Аурикой устраивали разборки, мы с Леной отошли от них и договорились о встрече. Я пообещал заехать за ней сегодня в семь вечера. Про себя отметил, что надо бы запастись «Исцелением» на случай, если снова поплохеет.

Мы зашли в академию и двинулись к кабинету, в котором преподавал Боярышников. Препод уже стоял у двери и поглядывал на часы. Наверняка сейчас будет отлавливать тех, кто опоздает. Вот же вредный жук!

— О, Филатов, вы ли это⁈ — наигранно воскликнул он и всплеснул руками. — Прямо как на картине «Возвращение блудного сына». Где гуляли вместо занятий по Фармакологии?

— Я тоже рад вас видеть, Даниил Ефремович, — улыбнулся я. — Летал в другой город по делам, но сейчас я в полном вашем распоряжении.

— Ловлю на слове, Филатов, — ответил он и как-то странно посмотрел на меня. Явно что-то задумал.

Занятие как обычно было скучное. Вместо реальных случаев из практики он просто пересказывал учебник. Слушая его монотонную речь, я чуть пару раз не заснул, но Сеня вовремя толкал меня в бок.

Как назло, у нас было целых два занятия подряд, поэтому в перерыве мы пошли в столовую, чтобы немного взбодриться и поесть сладкого. Съев медовик и запив компотом из сухофруктов, я рассказал Семену про гробницу монгольского хана. Правда без подробностей насчёт того, что это я её открыл и забрал оттуда статуэтку.

— В нашей академии самая большая библиотека. Уж там-то мы точно найдём информацию о твоём хане.

— Хорошая идея! Давай сходим после занятий, — предложил я.

— Нет, сегодня не получится. Родители приезжают. Надо встретить на вокзале. Хотят посмотреть, как я устроился. Эх, опять будут поучать, — махнул он рукой и подавил зевоту. — Я сегодня всю ночь не спал — отмывал дом, чтобы матушка не придралась.

Мы вернулись в аудиторию и прослушали очередную длинную лекцию. На этот раз препод вещал о токсикологии. Он рассказал так мало о ядах и противоядиях, что я окончательно разочаровался в нём. Преподаватель из этого Боярышникова вышел говенный. Возможно, и как лекарь он так себе.

Когда прозвенел звонок, и все встали из-за парт и направили к дверям, препод позвал меня.

— Александр Филатов, задержитесь! Нам надо обсудить ваше наказание за прогул в понедельник, когда вы без уважительной причины пропустили моё занятие. Между прочим, мы проходили очень важную для аптекарей тему — метаболизм различных субстанций.

— Думаю, я не упустил ничего важного. Во всяком случае я возьму в библиотеке точно такой же учебник, как у вас, и сам прочитаю. Читать я, знаете ли, умею, — едко заметил я.

Мимо проходящие девушки-однокурсницы тихонько захихикали. Боярышников тоже понял подкол насчёт учебника, но предпочёл ничего не отвечать, будто и не слышал.

Мы с Сеней остановились у его стола. Боярышников дождался, пока все выйдут, и, задумчиво пощёлкав ручкой, проговорил:

— Вообще-то я хотел дать вам письменное задание написать реферат на тридцать страниц к завтрашнему дню, но у меня появилась другая идея.

— Написать реферат на сорок страниц? — предположил я.

— Филатов, вам палец в рот не клади, — он укоризненно уставился на меня. — Иногда лучше дослушать, а не вставлять своё никому не интересное предположение.

Я изобразил, будто закрыл рот на замок, а ключ убрал в нагрудный карман пиджака.

Боярышников недовольно поморщился, но продолжил.

— Пришли вести из Реутова. Там началась эпидемия отравления. Я вхожу в совет по вирусным заболеваниям, поэтому обязан быть там. Вы поедете со мной.

— Зачем?

— Это будет ваше задание. Вы воображаете, будто уже являетесь аптекарем, хотя проучились лишь две недели. Вот и проверим ваши знания, — с усмешкой произнёс он.

— А можете поподробнее рассказать об этих отравлениях? — заинтересовался я. — Уже подтверждено, что они вызваны вирусами?

— Я пока ничего не знаю. Туда поедут многие лекари. Тамошняя лечебница Кривошеиных не справляется с наплывом пациентов. К тому же они не смогли определить, что вызывает отравление. Мы поедем в Реутов прямо сейчас на машине академии.

Он открыл свой чемодан, положил туда журнал, учебник и ручку и выжидательно уставился на меня.

— Хорошо. Я согласен, — кивнул я.

Боярышников подхватил чемодан и широким шагом двинулся к выходу, в такт покачивая чемоданом.

Сеня дернул меня за рукав и встревоженно прошептал:

— Ты уверен? Может, не надо ехать неизвестно куда с этим человеком?

— Если что — ты свидетель. Я поехал с Боярышниковым в Реутов, — улыбнулся я.

Снова Сеня нервничает. Тревожный же он человек. Ему бы успокоительных попить.

— Будь осторожен. Не доверяю я этому Боярышникову, — он покосился в сторону двери.

— Не переживай за меня, — я сжал его руку. — Не забудь встретить родителей, а завтра мы с тобой пойдём в библиотеку искать информацию о монгольском хане.

— Ладно. Я позвоню тебе вечером.

Я догнал Боярышникова уже на крыльце. Неподалеку остановилась машина с эмблемой академии. Препод забрался на заднее сиденье, поэтому я сел впереди. По пути попытался выведать ещё какие-нибудь подробности отравлений, но Даниил Ефремович продолжал твердить, что на месте всё узнаем.

Я пожалел, что не вожу с собой в машине патронташ с зельями. Сейчас бы взял его с собой и что-нибудь смог создать из готовых эфиров, а сейчас кроме располовиненной пробирки с «Оковами» и пузырька «Исцеления» у меня в карманах ничего не было. Если там действительно эпидемия, то придётся действовать быстро.

В Реутов мы заехали через минут сорок, и водитель остановился у крыльца единственной в городе лечебницы,