Верховенство мёртвых теней - Ария Атлас Страница 15

Подруга рассмотрела мое ухо и тяжело выдохнула:

– Не знаю, чем смогу помочь. Честно говоря, я была не самой усердной студенткой. Да мы и не успели добраться до чего-то… подобного. – Она потянула за верхний кончик уха и нагнула мою голову так, чтобы лучше видеть ушную раковину. Я резко вскрикнула от боли. – Но я смогу обработать ухо, чтобы не появилась инфекция. Надеюсь, это поможет. Спирт же у вас наверняка есть?

– Посмотри на кухне в аптечке.

Облегчение после осмотра продлилось недолго. Аклис вернулась с бутылкой водки и ватными дисками.

– Это все, что я нашла, – виновато сказала она. – Если перепонка в ухе действительно порвалась, это серьезно. Мора, тебе нужно в больницу.

Перед глазами возникла больничная палата, в носу появился фантомный запах антисептика и хлорки. Я с трудом сглотнула, в ухе отдалось болью. По правде говоря, у меня был ужасный страх белых халатов. Он развился после того, как я услышала в детстве, что отец умер от сердечного приступа в больнице.

Неужели я могла умереть и вернуться к жизни как новенькая, а вот барабанную перепонку никак не вылечить без помощи обычной медицины? Мне стоило спросить об этом у Гарцель, но тогда пришлось бы объяснять, зачем я достала артефакт и как попала внутрь него. Тогда пришлось бы рассказать и о трансмансере Иосифе, и о лимбо.

Нет, нужно найти другой способ.

– Когда Ратбоуну в бок воткнули нож, я смогла затянуть его рану, пустив туда волну магии. Может, обойдемся без больницы? Магией там как-нибудь заживлю…

Аклис криво улыбнулась и покачала головой.

– Это уже не ко мне. Я не разбираюсь в этих ваших… штучках, но звучит логично. Вы же можете восстанавливать человека после смерти, даже если его застрелили, например.

Некромансия умела быстро восстанавливать и сращивать разорванные ткани, однако не воссоздавать кости, к сожалению. Если человек умер с ампутированной рукой, обратно ее не отрастить. Но Аклис задушили, поэтому ее тело воскресло без изменений.

– Ты уже говорила с Гарцель? – спросила подруга.

– Нет! Она не должна об этом знать, – быстро ответила я. – Нечего ее волновать! Я сама найду способ решить эту… проблему.

Аклис недоверчиво на меня посмотрела и предупредила:

– Будет больно.

Она намочила вату водкой и коснулась уха. Ледяное жжение спирта заставило меня замычать, как резаную корову.

– Прости! Спирт попал внутрь. Скоро пройдет.

Подруга снова пошевелила ваткой в ушной раковине, и спирт, видимо, достиг главной раны на перепонке. Резь и жжение усилились настолько, что потемнело в глазах.

– Твою же! – закричала я и закусила кулак.

Слезы вырвались на свободу. Я почувствовала руку Аклис на спине и сконцентрировалась на этом ощущении. Она поглаживала меня, сначала неловко, будто делала это впервые. Когда я не отстранилась, подруга положила руку мне на плечо и сжала. Это помогало немного отвлечься. Как жаль, что я не могла насладиться этим милым моментом из-за адской боли в ухе.

– Лучше? – Подруга взглянула на меня с полуулыбкой, как смотрела тогда на заброшенном колесе обозрения.

Дверь в спальню резко распахнулась и стукнулась ручкой о стену. Ратбоун влетел внутрь.

– Что такое? – спросил он.

– Да, заходи, конечно! Без стука! А вдруг мы тут голые? – саркастично ответила Аклис.

Ратбоун застыл и перевел взгляд с меня на подругу. Он свел брови, и я практически видела, как у него в голове крутились шестеренки.

Моим первым порывом было все ему рассказать. Но… вдруг он не поймет, зачем я пытаюсь совершить невозможное, чтобы вернуть маму? Ведь родители лишь огорчали его. Я уверена, что Миноса воскресить он бы не хотел. К тому же план Иосифа может сорваться. Пока не о чем было ему рассказывать, а уж другим некромансерам тем более. Гарцель обязательно прочитает мне нотацию и запретит связываться с незнакомцем из мира мертвых, даже несмотря на то что мама сама подтвердила, что находится в лимбо.

– С чего бы вам быть голыми? Мора, что происходит? Почему ты плачешь? – потребовал объяснений Ратбоун.

– Несчастный случай с ватной палочкой, – пробормотала я и указала на правое ухо. – Кажется, я что-то себе повредила, и Аклис помогла обработать. Ну, ты знаешь, она училась на медика…

Золотистые зрачки Ратбоуна блеснули, и он моргнул в замешательстве. Его шея напряглась. Он чувствовал мою ложь, я точно знала. Но Ратбоун промолчал, и такая реакция огорчила. Неужели он не хочет вывести меня на чистую воду? Почему он все время относится ко мне, как к яичной скорлупе, которая треснет, стоит на нее надавить?

Возможно, он просто боится расстроить меня и потерять свой драгоценный источник магии.

Мог ли Ратбоун когда-нибудь полюбить меня по-настоящему? За то, какой я человек, а не за то, какая я ведьма. Сердце в груди сжалось.

Я встала с кровати и чуть не упала. Головная боль усилилась, и комната накренилась.

– Что-то мне нездоровится, опять не могла всю ночь уснуть, – пожаловалась я и схватилась за лоб. – Пойду к себе, прилягу.

Аклис коротко кивнула, и к ней вернулась уже привычная отстраненность. Но я верила, что мне не почудилось: подруга теплела, словно весенний воздух.

Когда я повернулась к двери, Ратбоун смотрел вовсе не на меня. Но Аклис все равно ему ничего не расскажет, в этом я была уверена.

– Я провожу тебя, – вызвался он.

Не желая спорить, я согласилась. К тому же у меня действительно немного кружилась голова, а лестницы в замке крутые. Ратбоун придерживал меня за поясницу.

Мы поднялись на мой этаж, когда он наконец-то заговорил:

– С тобой точно все в порядке? Не ври, пожалуйста.

Слова застряли в горле. Ратбоун привалился к двери моей спальни плечом, чтобы я не могла скрыться от разговора. Я повернулась к нему здоровым ухом.

– Должно быть, тебе очень тяжело тянуть на себе сразу двух бледнокровок. Я даже не представляю… – продолжил он.

– Ты прав. Я все еще в поисках баланса. – Я слабо улыбнулась в надежде, что он не распознает полуправду.

Мне и в самом деле пока не очень хорошо удавалось распределять силы, не опустошая себя в процессе. Меньше всего я хотела жадничать с близкими людьми.

– Ты же знаешь, что всегда можешь прийти ко мне? И я начну питаться гораздо реже.

В поврежденном ухе пульсировала кровь. Может, я все же была не права и Ратбоун действительно заботился