Я пришел править - Евгений Прядеев Страница 13

— Геннадий, здравствуйте! — В этот раз голос Эдуарда Алексеевича, или как там его еще называли, оказался значительно ближе. — Не стоит притворяться. Мне прекрасно известно, что вы уже находитесь в сознании.

— А я не притворяюсь, я успокаиваюсь, — ответил я, все-таки открыв глаза и аккуратно оглядываясь по сторонам. Обстановка вроде бы не изменилась, я по-прежнему в Гомеопатической аптеке. Значит, не похитили. Хотя, надо, пожалуй, поумерить гордыню. Я же как неуловимый Джо — нафиг никому не сдался.

— Вы так сильно распереживались? — Иронию в голосе Эдуарда Алексеевича только глухой бы не услышал. — Или, наоборот, счастливы, что остались живы?

— Ни то, ни другое, — я по-прежнему лежал, хотя в этом уже не было никакого смысла. — Просто очень хочется настучать по шее одному излишне болтливому аптекарю.

— Зря, — не согласился со мной таинственный собеседник. — Он просто немного подумал и решил из двух зол выбрать меньшее. Если бы он промолчал о вашем появлении, то общество могло бы на него очень и очень сильно обидеться. А в его ситуации ссориться с окружающими крайне вредно для бизнеса.

— К сожалению, я не бизнесмен, так что ваша логика мне не очень понятна. У меня было тяжелое детство, в котором стукачей не жаловали. Их просто били, к тому же периодически ногами.

— Да, да, — даже по голосу было слышно, что мой собеседник улыбается. — Деревянные игрушки, прибитые к полу, пограничный знак вместо знамени… Вы удивительно похожи на одного моего знакомого…

— Рад, что сумел вас порадовать, — язвить не хотелось, но как-то само собой получилось.

— Вставайте, Геннадий.

Я скосил глаза и увидел невысокого, к тому же еще и довольно щупленького мужчину. Секунду помедлив, сел, краем сознания удивившись, что, оказывается, кто-то взял на себя труд взгромоздить меня на стол — тот самый, на котором я совсем недавно пытался вылечить больную спину довольно симпатичной женщины.

— Как вы себя чувствуете? Голова не кружится? Грудь не болит? — участливо поинтересовался Эдуард Алексеевич, и я невольно задумался, сколько же ему может быть лет. Так-то, хоть и не богатырской стати, но выглядит довольно крепким мужчиной. Я встречал таких раньше, им с одинаковой вероятностью могло оказаться и тридцать, и сорок, и даже семьдесят. Их сила таится не в мышцах, а где-то внутри щуплых на вид сухожилий. Больше всего смущали удивительно мягкие и плавные движения Эдуарда Алексеевича. Они рождали в моей памяти крайне неприятные воспоминания. — Геннадий, не молчите, — знакомый Моси настойчиво демонстрировал желание продолжить наше общение. — Не буду скрывать, у меня к вам огромное количество вопросов, и некоторые из них мне хотелось бы прояснить немедленно.

— Очень интересно, — я спрыгнул со стола на пол и с удовлетворением отметил, что Эдик едва достает мне до плеча. Впрочем, чувство опасности никуда не делось, так что я непроизвольно отодвинулся от мужчины.

Кинув взгляд в сторону хозяина аптеки, я обнаружил, что Мося вообще прикидывается шлангом и делает вид, что не имеет никакого отношения к происходящему.

— Давайте сначала разберемся, кто вы такой и с какой стати решили, что я буду отвечать на какие-то ваши вопросы.

К моему удивлению, мой новый знакомый даже не попытался удивиться или возмутиться в ответ на неприкрытое хамство. Молча залез в карман пиджака и достал характерную красную книжечку. Ну да, я мог бы и сам догадаться. Эдуард, в отличие от Моси, оказался облачен в строгий темно-синий костюм с тонкой благородной полоской. Белоснежная сорочка, темно-фиолетовый галстук. И ведь видно, что одежда — не ширпотреб с рынка, а вполне себе дорогая качественная вещь, а то и вовсе на заказ пошита.

— Полковник Седых, Федеральная служба безопасности, — прочитал я, стараясь осмыслить каждое слово, а заодно понять, как правильно себя вести. Не то чтобы я переживал или боялся, но зачем мне лишние проблемы? С подобными конторами лучше жить в параллельных вселенных.

— Ну так что, поговорим?

Прицепился же! Настойчивый какой, как будто ФСБ больше заняться нечем. Интересно, что целого полковника уважаемой спецслужбы может связывать с таким аферистом, как Мося? Неужели уже всех террористов победили? Вот она — связка бизнеса и государства в самых ярких ее проявлениях.

Судя по всему, когда я потерял сознание, то меня все-таки неслабо чем-то по голове приложили. Иначе я бы соображал быстрее. Какая коррупция? Мы с Мосей только что колдовство и прочую мистику обсуждали, а я никак не могу понять очевидное. Это же ФСБ! Они всегда и за всеми следят. А тут такой пласт самых разнообразных возможностей, разве контора упустит подобный источник власти?

Вдруг откуда ни возьмись появился… Этот стишок идеально отражал мое состояние сейчас.

Я, собственно, и понять-то ничего не успел, а за мной уже целый полковник явился. Хотя, наверное, не стоит забывать, что явился он не просто так. Судя по всему, этот Мося на крючке у Эдуарда Алексеевича, вот и сдает ему таких неопытных олухов, как я.

— Геннадий, — в очередной раз позвал меня Эдуард Алексеевич. — Имейте совесть, в самом деле, игнорировать меня бесконечно вы не сможете. Поверьте, я могу быть очень и очень убедительным.

— А может быть, все-таки стоит обойтись без угроз? — Я попытался поймать взгляд полковника. — В конце концов, я ничего не сделал, поэтому искренне не понимаю, чем привлек ваше внимание. Если вам что-то наговорил вон тот товарищ, то с ним и разбирайтесь. Но могу сразу сказать, что не сделал ничего противозаконного.

— Вы так думаете? — улыбнулся полковник, и мне вот как-то сразу не понравилась эта его улыбка. — А как же драка в больнице? Или вы считаете, что подобные методы решения проблем приветствуются в цивилизованном обществе? Боюсь, что не все могут с вами в этом согласиться…

— Чего? — Я вытаращил глаза от изумления. — Этот мужик что, заявление написал? Вообще-то он пытался напасть на доктора, я всего лишь не позволил ему этого сделать!

— А-a-а, — скептически протянул мой собеседник. — То есть вы настаиваете на своей правоте? Может быть, еще и наградить вас прикажете?

— Не стоит утруждаться, — пробурчал я, чувствуя подвох, но не понимая, в чем именно он заключается. — Кстати, выглядит очень странно.