Черные ночи - Геновева Димова Страница 12

Ее лицо изменилось. Ни улыбки. Ни трепетания ресниц.

— Итак, падишах Стамбула, да? — Мария Хаджиева перешла сразу к делу.

Асен замер. Мэр узнала его? Он должен был понять, что все шло слишком хорошо. Он думал, ему невероятно повезло, и оказался прав: везение было невероятным. А он все равно взял и поверил в удачу.

Он молчал. Богатый опыт ведения допросов подсказывал, что молчание — лучшая стратегия, хотя, надо признать, обычно вопросы задавал он.

— Как это ни странно, мы с падишахом Стамбула добрые друзья, — сказала мэр как ни в чем не бывало. — Постоянно переписываемся. А знаете, с кем еще я люблю переписываться? С его женой.

Асен ничего не ответил.

— Итак, вообразите мое удивление, когда я узнала от вас о ее безвременной кончине. Так скажите мне, Костас, — выплюнула она имя, — на кого вы работаете?

Асен старался не показывать, что этот вопрос помог ему слегка расслабиться. Мэр все-таки его не узнала, раз заподозрила в нем какого-то шпиона.

— Ни на кого. — Все еще держась нелепого акцента, он взглянул на нее из-под темных ресниц и печально улыбнулся, надеясь, как всегда, этим спастись. — Мне жаль, что я солгал, Мария. Просто я не думал, что вы захотите помочь обычному торговцу шелком без хороших связей. В моей истории все правда.

— Вы же не думаете, что я в это поверю?

— А зачем мне лгать? История не лжет. Но мне нужно связаться не с покойной женой падишаха, а с моей.

Асен продолжал смотреть на мэра. Лжец из него был неплохой, но лучше всего получалось говорить правду.

Он тосковал по Боряне каждый день. Он бы отдал все за один только разговор с ней. За возможность извиниться, стоя лицом к лицу.

Эта возможность ему никогда не представится. Часть Боряны осталась в мире живых, но не та часть, с которой можно общаться. Асен убедился в этом на собственной шкуре.

Единственное, что он мог сделать для духа своей жены, — это добиться, чтобы ее убийца понес наказание. Он должен найти Карайванова.

— Вы, наверное, считаете меня бесхребетной дурочкой, — сказала мэр без капли того сострадания, на которое надеялся Асен. — Я выжму из вас все секреты, Костас, поверьте мне. А пока что я нашла для вас идеальное место.

— Что за место?

— Как вы знаете, я питаю слабость к красивым вещам. Так что я собираюсь добавить вас в свою коллекцию. — Она выглянула из-под занавески окна своего экипажа и сказала будто бы задумчиво: — Понадеемся, что купленная мной юда не голодна.

* * *

Для двоих — юды и Асена — клетка была тесновата. Ерзая в поисках удобного положения, он всякий раз задевал плечом ее оперение. Мэр заменила шелковую ленту, что связывала его руки, на пару пушистых ярко-розовых наручников. Вероятно, они чаще использовались в более интимных целях.

А хуже всего, что треклятые попугаи легко проникали сквозь прутья клетки и летали вокруг него, громко визжа и поклевывая его уши.

Все это напоминало Асену тот последний раз, когда он сидел в клетке на вершине самой высокой башни Змея. Теперь он тоже видел одни звезды, хоть и в стеклянном куполе вольера на этот раз. В клетке Змея было очень холодно, а в вольере — невыносимо жарко.

Лишь ощущение несвободы и беспомощности было тем же самым.

Единственную надежду Асена составляло то, что мэр нашла при нем пистолет, но не отмычку, засунутую глубоко в потайной карман. Асен провозился с наручниками несколько часов, пока что безрезультатно. Наручники были явно старые, механизм заржавел.

— Ну как ночка? — спросил он у юды, сражаясь с замком.

Юда долго смотрела на него сверкающими глазами, но так и не ответила. В любом случае вопрос был глупый.

— Соколицу знаешь? — произнес Асен, пробуя определить, была ли юда настоящей или какой-то сложной мистификацией.

— Соколицу? — прохрипела та.

— Да, Соколицу. Вы, должно быть, встречались. Немного выше тебя, оперение лиловее. — Асен помолчал и добавил: — Она меня однажды спасла.

Не успела юда ответить, как дверь вольера открылась и вошел тощий мужчина средних лет. Сначала он наполнил птичьи кормушки горой листовой зелени, ломтиками моркови и огурцов. Затем осторожно подошел к клетке, не сводя глаз с юды. В руках у него была окровавленная коровья нога.

— Здравствуй, друг, — поприветствовал его Асен. — Что ты мне принес? Я тут немного проголодался.

Мужчина проигнорировал его. Без единого слова он положил коровью ногу на землю возле клетки.

Юда сморщила нос, но тут ее живот громко заурчал. Асен понимал, что это мясо слишком свежее, но нищим выбирать не приходится. Юда попыталась клюнуть коровью ногу и обнаружила, что прутья клетки слишком частые. Даже ее голова сквозь них не проходила.

Асен прищурился, глядя на нее. Могла бы и руки использовать, чтобы затащить еду в клетку. Не животное ведь. Только он открыл рот, как она метнула в него острый взгляд через плечо. Сообщение в ее глазах было ясным: цыц!

Он наконец-то понял ее затею. Юда вполне могла использовать руки, и Асен это знал, а вот мужчина не знал. Вероятно, он видел в ней попугая-переростка.

Умно. Асен все яростнее пробовал освободиться от наручников, хотя был достаточно осторожен, чтобы не поворачиваться к мужчине спиной.

Понаблюдав за мучениями юды, мужчина вздохнул. Вынул револьвер из кобуры, крепко сжал его в правой руке, а левой отпер клетку. Когда он наклонился, чтобы подобрать кусок мяса, юде представился шанс.

Она выскочила из клетки и толкнула мужчину наземь.

Тот выругался, ударившись спиной. Опытным стрелком он точно не был, пули летели повсюду, ударяясь об пол и кормушки для птиц, рикошетя и проделывая крошечные отверстия в стеклянном куполе. В юду не попала ни одна.

Наконец у него закончились патроны. С паникой в глазах мужчина встряхнул револьвер, как будто надеялся, что это поможет. Когда же пистолет отказался стрелять, он бросил им в юду и на этот раз, по иронии судьбы, не промахнулся. Угодил ей прямо промеж глаз.

До этой минуты юда была с ним терпелива, подметил Асен. Она старалась не причинять ему вреда. Он ведь просто выполнял свою работу и не был тут злодеем.

Но выходка с револьвером оказалась последней. Юда взвыла и полоснула мужчину когтями, отчего он перелетел весь вольер и ударился головой