Верховенство мёртвых теней - Ария Атлас Страница 11

Я до дрожи боялась снова коснуться амулета или, упасите небеса, надеть его на шею. И все же я, видимо, сделала это во сне и осталась жива. Сила текла по венам, но меня не тошнило, не болела голова, и даже не проявлялась кровожадность.

Возможно, именно этого они и добивались. Чтобы я воссоединилась с Империальной звездой и осознала, что ничего страшного не случится.

Взбежав по лестнице из подвала на третий этаж, я вспотела и пообещала себе записаться в спортзал. Но вместо того, чтобы завернуть в спальню, ноги повели меня дальше по коридору. До комнаты, в которой когда-то жила мама.

Это была просторная спальня в противоположном крыле замка, но на том же этаже, где поселили меня. Вот только окна выходили не на океан, а на сад. Я с трудом сделала вдох и замерла на пороге. Солнце едва начинало подниматься, небо розовело, будто щеки после зимней прогулки, и свет зари создавал впечатление безмятежности.

Я представила, как мама приходила сюда отдыхать, как она читала в кресле в углу, как расчесывала волосы, сидя перед своим отражением. Я провела пальцами по кровати, а затем взглянула на себя в зеркале над комодом. Всю жизнь мне казалось, что я едва ли похожа на маму, но теперь все больше замечала общие черты: каштановые волосы, слегка вздернутый нос и длинная шея. Как же я по ней соскучилась…

Я вытерла рукавом побежавшие по щекам слезинки и решила открыть верхний ящик комода. Вряд ли там остались какие-то вещи, но на всякий случай следовало проверить. Вот только направляющие после долгих лет застоя заржавели, и ящик застрял на полпути. Я с силой дернула ручку на себя, но ящик не поддался. Вместо этого комод покачнулся, и что-то стукнулось внутри.

Телефона или фонарика у меня с собой не было, но я все равно встала на колени и заглянула внутрь наполовину выдвинутого ящика. Там ничего не нашлось. Следующие ящики открывались нормально, но в них тоже оказалось пусто.

Я обошла комод и заглянула за него. Между ним и стеной определенно что-то застряло. Громко пыхтя, я попыталась подвинуть комод на себя, но он издал скрип, способный разбудить весь замок.

– Есть! – шепотом воскликнула я, когда заметила торчащий край чего-то белого из-за комода.

Я присмотрелась: передо мной оказалась бумага. Должно быть, я корчилась на коленях совершенно зря, и это всего лишь старый список покупок. Но любопытство взяло верх. Я потянула бумажку на себя и достала целый блокнот.

Страницы сильно помялись, пока я тащила их двумя пальцами из щели, но блокнот определенно принадлежал маме. Под тканевой обложкой на титульной странице аккуратным почерком было выведено ее имя. И, судя по содержанию следующих страниц, я нашла мамин дневник.

Слезы полились из глаз, и на этот раз я не стала их сдерживать. Обычно, стоило мне подумать о маме, перед внутренним взором снова и снова представала картина ее смерти. Но в этот раз я видела школьные табели и записки для учителей, заполненные ее почерком, вспоминала, как она жевала кончик ручки перед подписью. Как целовала меня в макушку каждое утро и недовольно ворчала, если я забывала сказать ей, что задержусь на прогулке.

Я пробежалась глазами по другим страницам и заметила магические символы. В этом блокноте были заклинания?

Империальная звезда в руке замурчала, будто довольная кошка. Я вспомнила все, что произошло во сне, и слова незнакомца о том, что маме нужна помощь. Это могло оказаться обманом, уловкой теней, чтобы я активировала артефакт. Или плодом моего больного воображения. Но вдруг это правда?

Я вернулась в свою спальню и сразу же подперла стулом ручку двери. Приятное гудение магии от артефакта на мгновение напомнило Дом крови, и я вздрогнула. Однако желание узнать больше о таинственном мужском голосе пересилило страх. Я положила дневник на стол и разгладила обложку пальцами, хотя от вмятин это не помогло.

Мамино кольцо натирало палец, поэтому я сняла его и надела на первую попавшуюся цепочку из шкатулки в шкафу, повесила на шею, а затем заправила под футболку. Мне не хотелось расставаться с памятью о матери, особенно учитывая, что я собиралась сделать, но сейчас я бы предпочла, чтобы моего тела не касался волшебный камень.

Я схватилась за амулет и закрыла глаза. Что плохого может случиться? Я всегда могу вновь запереть артефакт в подвале, и никто не догадается, что я вообще его доставала.

Меня окружали тени – так я представляла магов, которые пожертвовали частью себя для Империальной звезды. Их тела покоились в могилах, а вот души жили в черном, как бездна, камне вместо Покрова. Существовал ли покой после смерти? Что чувствуют тени магов? Я надеялась, что находиться внутри артефакта ничем не хуже мира мертвых: ты просто становишься частью магической материи или типа того.

Артефакт обладал своей магией пространства, но мне не верилось, что я действительно уходила в какое-то другое измерение. Насколько мне было известно, их существовало только два: мир живых и мир мертвых. Наверняка это всего лишь плод моего воображения.

Сначала ничего не происходило, и я почувствовала, что начинаю засыпать, сидя на полу спальни у изножья кровати. Почему голоса молчали? Раньше я отчетливо слышала всех, кто жил в артефакте, а теперь тишина оглушала. Если подумать, то в последнее время меня преследовал только один голос. Того самого мужчины…

Но затем красный свет прорвался через тени, и я зажмурилась. Хотя мои веки оставались сомкнуты, глазные яблоки жгло, будто я смотрела прямо на солнце. Мужчина появился посреди комнаты, в которой все было алое – начиная со старинного кресла-качалки в углу, обитого красным бархатом, заканчивая цветом стен и пола. Незнакомец объявился, стоило мне о нем подумать.

А вдруг это проекция моих мыслей, а не настоящая душа из артефакта? А вдруг я просто напилась или сошла с ума от горя по матери? Руки неистово дрожали.

– Мора, ты в порядке, – заговорил мужчина. – Сделай глубокий вдох и выдох.

Я послушалась, и сердце замедлило свой темп. Впервые я смогла как следует рассмотреть незнакомца: короткие каштановые волосы, квадратная челюсть и широкий прямой нос. В красном свете разглядеть цвет глаз не получилось, но ресницы у него были длинные и яркие, точно накрашенные тушью. Я определенно никогда его не видела.

– Лучше? – спросил он.

Я кивнула.

– К… кто вы?

– Иосиф, –